- 4 -
"Род проходит,
и род приходит,
а земля
пребывает во веки.
Восходит
солнце, и заходит солнце,
и спешит к месту своему, где
оно
восходит.
Идет ветер к
югу, и
переходит к
северу,
кружится, кружится на хо-
ду своем, и
возвращается ветер на
круги свои.
Все реки текут
в море, но море не
переполняется; к тому месту, от-
куда реки
текут, они возвраща-
ются, чтобы
опять течь...
Что было, то и
будет; и что дела-
лось, то и
будет делаться, и нет
ничего нового под
солнцем.
Бывает нечто,
о чем говорят :
"смотри, вот это новое", но это
было уже в веках, бывших прежде
нас.
Нет памяти о прежнем; да и о том,
что будет,
не останется памяти у
тех, которые
будут после..."
Книга
Екклесиаста, Библия, М, 1989,
с. 666.
1. Непрерывная связь поколений.
Еще на рубеже XI - XII веков Владимир
Мономах в своем "Поуче-
нии"
удивлялся поразительной родовой памяти птиц , позволяющей но-
вым
поколениям преодолевать огромные
расстояния и безошибочно
отыскивать
традиционные места своего обитания.
Феномен памяти, в
т.ч.
памяти, побуждающей птиц искать и находить постоянные зимовья
и
летовья всегда в одних и тех же местах,
а также памяти, дающей
народам
ощущение исконности земли обитания, как бы не менялся облик
этой
земли и облик населяющих ее народов, продолжает волновать мыс-
- 5 -
лителей
нашего времени.
Академик Д. С. Лихачев - один из них. Ему, в частности, при-
надлежит
фундаментальная идея о том, что
раскрыть этничность (на
примере
русскости) можно только через понимание памяти, ее места и
роли в
формировании и сохранении национальной самобытности народа.
Не
случайно свою книгу, адресованную
молодежи, он начал словами о
памяти: "Очень мало у нас делается для того,
чтобы рассказать ши-
рокому читателю
о наших "корнях"... Мы
не знаем о себе самых
простых
вещей" (1)
Лишение памяти о прошлом равносильно смерти. "Отношение к
прошлому
формирует собственный национальный облик.
Ибо каждый че-
ловек - носитель прошлого и носитель национального
характера", -
это
снова Д.С. Лихачев. А
вот ассоциированное с
этой мыслью
объяснение
Василия Белова, автора книги
"Лад" - энциклопедии тра-
диционного
образа жизни русского крестьянства: "Беречь надо память.
Для
памяти и пишу... Вне памяти, вне традиций, истории и культу-
ры, на
мой взгляд,- нет и личности. Память формирует духовную кре-
пость
человека" (2)
Свое выступление на Y съезде Всероссийского общества
охраны
памятников
истории и культуры (г.Горький, июль 1987) В.Г. Распутин
начал с
определения памяти, которая по его мнению представляет со-
бой
скрепляющую и охранительную силу,
направленную на раскрытие и
расцвет
народных возможностей. И нет почвы
более плодоносной, чем
национальная
память, если понимать ее как "ощутительную, непрерыв-
ную
связь поколений, живущих с поколениями прошлого и будущего"(3).
Лишение памяти, - манкуртизация, - самая
страшная кара для
отдельного человека и для целого народа. Одним из самых жестоких
преступлений
против человечности Чингиз
Айтматов считает вар-
варское
изобретение кочевых средневековых жуаньжуаней, позволявшее
им
отнимать у пленников их память, тем
самым лишая человека его
сути и
превращая его в беспамятного раба-манкурта.
"Можно отнять землю, можно отнять богатство, можно отнять и
жизнь, - причитает Найман-Ана, мать живого сына, превращенного в
беспамятного
манкурта, - но кто придумал, кто смеет
покушаться на
память
человека?! О господи, если ты есть, как внушил ты такое лю-
дям?
Разве мало зла на земле и без того?" (4)
Когда корпус под командованием генерала
А.П.Кутепова в соста-
- 6 -
ве Русской
армии П.Н. Врангеля высадился с
кораблей в маленьком
турецком
городке Галлиполи, казалось, что разрозненным, измучен-
ным
духовно и физически, изнуренным и выброшенным зимой на пустын-
ный берег
разбитого городка русским воинам
нет никакого дела до
памяти, памяти о покинутой родине, памяти о солдатах русской ар-
мии,
памяти о павших за честь любимой России. Впрочем, когда фран-
цузы
потребовали сдать оружие, в ответ
услышали, что только после
боя, если бой с французами будет проигран. Более того,
генералу
А.П.
Кутепову удалось мобилизовать обреченных людей, вселить в них
надежду
на победоносное возвращение, и армия возродилась.
И жарким июльским днем 1921 года, когда в торжественной об-
становке
в Галлиполи открывался памятник, каждый
из русской армии
принес
на место памятника камень, который ему
под силу было под-
нять, и
из 24 тысяч камней сложился курган, на котором установили,
как на
шапке Мономаха, мраморный крест. На переднем фасе - Русский
государственный
герб, двуглавый орел, а под ним на мраморной доске
надпись
на русском, французском, турецком и греческом языках: "Упо-
кой, Господи,
души усопших. -
1-ый корпус Русской армии своим
братьям-воинам, в борьбе за
честь родины нашедшим
вечный по-
кой".(5)
Память нужна была не усопшим, а тем, кто остался в живых.
Память
и воля к жизни оказались нерасторжимыми.
Память стала про-
должением жизни,
ее неотъемлемой частью.
Четверть века дрались горцы
во главе с легендарным Шамилем
за национальную независимость. За двадцать пять лет борьбы изме-
нился
не только внешний облик Дагестана, но даже названия мест и
рек.
"Авар-Косу, - вспоминает Расул Гамзатов, стала называться Ка-
ра-Койсу, то есть Черной рекой. Появились Раненые скалы, Ущелье
смерти,
прославилась река Валерик, остались в народной памяти тро-
па
Шамиля, дорога Шамиля, танец
Шамиля." (6)
Когда князь Барятинский пытался внушить
плененному Шамилю
мысль о
напрасных жертвах, о бесполезности его
борьбы, Шамиль от-
ветил
ему: "Нет, не напрасны. Память о ней сохранится в народе.
Многих
противников моя борьба делала братьями, многие враждовавшие
между
собой аулы она объединила, многие
народы Дагестана, враждо-
вавшие
между собой и твердившие "мой народ", "моя нация", она сли-
ла в
единый Дагестанский народ. Чувство Родины, чувство единого Да-
гестана
я завоевал и оставляю своим потомкам. Разве этого мало?"(7).