- 25 -
4. Воскресение памяти...
или
национальная проблематика в
системе ассоциаций
романа "И дольше века
длится день"
Существует множество способов того, как
оторвать, или, напро-
тив,
как в нужном направлении сцепить между собой явление и значе-
ние
этого явления. Более того, как явление, уже ставшее фактом
жизни, сделать как бы и не состоявшимся вовсе, например, изгнать
из
памяти тривиальным умолчанием. Часть
книг о национальных проб-
лемах,
касающихся конфликтности стороны дела, принято было шельмо-
вать, прорабатывать, подвергать убийственной
критике. Не менее
опасным
был другой, не менее конфликтный прием: изъятие из упот-
ребления,
помещение в "спецхраны" или замалчивание. Роман "И доль-
ше века
длится день" не закрыли под замок спецхраны, не запретили
приобретать
массовым библиотекам в глубинке. Но
с его
идеологи-
чески опасной начинкой - комплексом национальных
проблем - посту-
пили
безжалостно. Сделали вид, что этой начинки попросту не су-
ществует.
Удивительно, как в столь коротком романе
писатель сумел соз-
дать обширное
полотно взаимодействия политики и практики, найти
важнейшие
точки пересечения исторического наследия народов, с ны-
нешними
насущными задачами, сгруппировать методом непосредственных
- 26 -
упоминаний и
имплицитных ассоциаций демографические, экологи-
ческие,
социально-культурные, языковые, исторические аспекты наци-
ональной
проблематики и обнародовать в образах те болячки, о кото-
рых
специалисты в области теории наций и национальных отношений не
смели в
те времена даже заикнуться.
Вся система ассоциаций построена вокруг легенды о манкуртах.
Национальная
проблематика отражена в зеркале этой легенды, в возг-
ласе
ночной птицы Доненбай : "Вспомни, чей ты ? Как твое имя? Твой
отец
Доненбай! Доненбай! Доненбай!"
Этот вопрос имеет принципиальное
значение. Ч.Айтматов созна-
тельно
адресует его не только к самому себе, как писателю, к свое-
му
концептуальному кредо, но и ко всей
творческой и иной интелли-
гении, призванной бережно хранить память о предках
и об отцовском
доме,
напоминать о том, как тяжко покидать родные края, края свое-
го
народа.
У птицы есть гнездо, у зверя
есть нора.
Как горько было сердцу
молодому,
Когда я уходил с отцовского
двора,
Сказать прости родному дому.
(Ив.Бунин, 25.06.1922 г.)
Легенду о манкуртах любимый герой
Айтматова - Едигей - вспо-
минает по
дороге на кладбище
Ана-Бейит, куда он везет хоронить
своего
друга Казангапа согласно завету покойного.
По преданию сарозекские земли в прошлом
были захвачены жесто-
ким
племенем жуаньжуаней, которые часть
захваченных ими пленных
превращали
в своих послушных рабов, уничтожая при
этом их память.
На
бритые головы обреченных надевали
кусок освежеванной плотной
выйной
части верблюжей шкуры (шири), которая, высыхая на солнцепе-
ке, причиняла
страшные мучения, завершавшиеся
в конечном счете
полным
помутнением рассудка.
Оставшийся в живых раб-манкурт не помнил,
кто он, где и когда
родился, не ведал своего имени, не помнил
рода-племени, не помнил
детства, отца-матери. В то же время подобно преданной собаке, он
признавал
только своих хозяев, тех, кто его кормил; усердно выпол-
нял
порученную ему нудную и грязную работу,
был чужд неповинове-
нию, и все
его помыслы сводились только к утолению чрева.
- 27 -
Один из таких молодых военнопленных,
превращенный в манкурта,
по наущению
своих хозяев убивает собственную
мать - Найман-Ану,
которая,
узнав сына, пыталась восстановить его память, неоднократ-
но повторяя
ему его собственное имя - Жоломан,
и имя его отца -
Доненбай.
От смертельной раны Найман-Ана стала медленно сползать с
верблюдицы, а ее белый платок превратился в птицу
Доненбай, кото-
рая с
тех пор летает по ночам над степью с криком:
"Вспомни, чей
ты? Как
твое имя? Твой отец Доненбай! Доненбай! Доненбай!"
Место, где Найман-Ана пала от
стрелы, пущенной в нее сыном-
манкуртом,
стало называться кладбищем Ана-Бейит -
материнским по-
коем, а от ее белой верблюдицы Акмаи пошло
знатное потомство, в
том числе
белоголовые верблюдицы, а также
черные могучие самцы,
подобные
"герою" романа - Буранному Каранару.