ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО МУСТАФЫ ДЖЕМИЛЕВА

                   НА СУДЕБНОМ ПРОЦЕССЕ В ТАШКЕНТЕ

                                              19 января 1970 г.

 

     Подписывая тот или иной документ с требованием справедливого ре-

шения крымскотатарского национального вопроса, с протестом против на-

рушений прав человека и критикой незаконной  акции  правительства, я,

конечно, полностью осознавал, что могу быть вновь арестован и на дол-

гое время лишен свободы.

     Я знаю, что такое тюрьмы и лагеря, особенно для тех, кто попада-

ет туда за свои взгляды и убеждения,  за выступления с критикой поли-

тики правительства.

     Но я знаю также, что именно трусливое молчание и безропотное по-

виновение во многом является причиной безграничного своевластия руко-

водителей.

     Прокурор пытался доказать,  что своими действиями мы порочим су-

ществующий строй и дискредитируем страну. Но я надеюсь, люди правиль-

но поймут,  кто действительно наносит ущерб стране: те ли, кто творил

произвол и беззаконие, или те, кто во имя того, чтобы был положен ко-

нец беззакониям, протестуют <...>.

     Защитники существующих порядков и всякого  рода  теоретизирующие

каратели,  пускаясь в рассуждения о демократии, говорят сейчас обычно

о верховных и прочих советах с многочисленными "избранниками народа",

которые якобы управляют государством.  Я не буду говорить о нашей из-

бирательной системе,  о том,  какие люди могут быть избранными в  эти

органы. Но я напомню, что все эти советы с их "избранниками народа" и

прочие существующие ныне атрибуты большевистской демократии существо-

вали и при Сталине.  Нашелся ли хотя бы один депутат <...> Верховного

Совета,  который проголосовал бы против или открыто воздержался бы от

голосования даже тогда,  когда принимались и утверждались такие чудо-

вищные антинародные законы и указы,  как, например, законы о ликвида-

ции  национальных автономий и выселении целых народов со своих терри-

торий <...>?  Ни один!  Они аплодировали.  Они аплодировали и кричали

"Ура" и смертным приговорам видным советским ученым,  военноначальни-

кам, писателям, героям революции и соратникам самого Ленина.

     <...> Жизнь показала,  что такие добродетели, как послушание

и молчание, принесли стране многочисленные страдания и стоили миллио-

ны человеческих жизней, в том числе жизней людей, равных талантам ко-

торых, быть может, еще долго не родит советская земля.

     Прокурор просил для меня три года лишения свободы,  то есть пре-

дельный инкриминируемый нам статьями срок.  Такой срок будет, видимо,

и вынесен  судом, потому что  я, как вы видели, не пресмыкался перед

вами, не просил снисхождения. Что ж! Это не слишком суровый для нашей

страны приговор,  если учесть,  что в недалеком прошлом у нас за одно

неосторожное слово людей расстреливали или лишали свободы на  срок до

25 лет.

     Но я надеюсь, что придет время, когда и три года лишения свободы

за взгляды,  убеждения и критику правительства покажется для всех ди-

костью, а судьи, выносившие эти приговоры, будут пригвождены к позор-

ному  столбу.  Я надеюсь,  что правительство поймет бессмысленность и

бесперспективность борьбы со взглядами людей с помощью судебных  при-

говоров,  поймет, что крымскотатарский вопрос можно решить лишь удов-

летворив все требования народа,  а  не  с  помощью  репрессий  против

участников национального движения.

     Но это,  видимо,  произойдет после того,  как молодость и  жизнь

многих людей будет загублена в тюрьмах и лагерях.

     Выступая за свои национальные и гражданские права, я ожидал, ко-

нечно, от властей только преследования и репрессий <...>.

     Но каким бы я не  подвергался  репрессиям  и  преследованиям,  я

твердо могу сказать,  что никто, никогда и ни при каких обстоятельст-

вах не сможет меня заставить отказаться от  исполнения  обязанностей,

налагаемых честью, национальным достоинством и гражданским долгом.

     Светлые идеалы, во имя которых я вступил в активную политическую

жизнь  страны,  я думаю,  стоят не только свободы,  но и человеческой

жизни.

     В знак протеста против жестоких репрессий в отношении крымскота-

тарского народа, против игнорирования его священного права - права на

Родину, в знак протеста против вопиющих нарушений прав человека в на-

шей стране я,  как участник национального движения  крымскотатарского

народа и как член Инициативной группы по защите прав человека в СССР,

объявляю тридцатидневную голодовку.

     Я полностью осознаю,  что это может стоить мне здоровья и, может

быть, жизни. Но прибегая к этой крайней форме защиты своих националь-

ных и гражданских прав,  я надеюсь, что это разбудит совесть еще нес-

кольких людей. Родина или смерть! Да здравствует свобода!

 

     Опубликовано в кн.: Шесть дней (Белая книга). Нью-Йорк:

1980. С. 368-371

 

Выходные данные.