4. МНОГОПАРТИЙНОСТЬ
ВНУТРИ
Продолжение. К
началу документа.
ОКНД - без вины виноватая?
Одной из самых
трудных задач политологического исследования является анализ современных
противоречий между Меджлисом крымскотатарского народа и Организацией
крымскотатарского национального движения (ОКНД), вроде бы уже определенно
занявшей место на правом фланге среди сил, оппозиционных к Меджлису.
Совершился
отход ОКНД от Меджлиса постепенно, как-то неявно, для постороннего глаза,
вообще, незаметно. Еще недавно (в 1989-1991 годах) это была собственная
ипостась тех лидеров прогрессивного национального движения, которые и созвали
II Курултай, и создали Меджлис, и перешли из ОКНД в новые структуры Меджлиса (Мустафа
Джемилев счел невозможным совмещать должности Председателя ОКНД, каким он был с
момента ее создания, и Председателя Меджлиса, каким он стал в итоге выборов на
первой сессии II Курултая, и только поэтому "ушел" из ОКНД, еще ни в
чем и никак не отмежевываясь тогда ни от ее деятельности, ни от ее программы).
Позднее, в 1991-1993 годах, когда во главе ОКНД стоял ближайший друг и соратник
М. Джемилева Рефат Чубаров, они тоже шли рядом, и в это время о Меджлисе и ОКНД
еще можно было говорить, перефразируя известные стихи Маяковского: были они,
действительно, "близнецы-братья", и чисто риторическим оставался
вопрос "кто более матери-истории ценен?", и в повседневной практике
было принято: "мы говорим "Меджлис" - подразумеваем
"ОКНД", мы говорим "ОКНД" - подразумеваем
"Меджлис".
Впрочем, это
"мы" уже тогда не относилось к самому руководству Меджлиса, которое
сразу четко определилось в том, что функции и компетенция Меджлиса шире, чем
функции и компетенция ОКНД, что ОКНД - это только "партия" (в
дословном значении - "часть" народа, часть крымскотатарского
движения), в то время как Меджлис, сформированный на общенациональном Курултае,
- это полномочный представительный орган всего крымскотатарского народа, без
каких-либо ограничений по партийному признаку.
ОКНД, в
Центральном Совете которой до лета 1991 года были сосредоточены все нити
руководства национальным движением, неожиданно оказалась в стороне, не у дел, в
какой-то мере на обочине национального движения. У лидеров этого движения еще
не было достаточно опыта и политической культуры для того, чтобы выработать
взаимовыгодное размежевание сфер деятельности и функций, определить своеобразие
форм и структур, с одной стороны, общенационального, "беспартийного"
движения, с другой стороны, его ведущей политической партии, что исключало бы
как бессмысленное дублирование одних и тех же принципиальных положений,
решений, действий, так и противоречия или какое-либо соперничество между
Меджлисом и ОКНД.
Признаки
первого "охлаждения" друг к другу и все более заметного расхождения
стали появляться после того, как Председателем Центрального Совета ОКНД был
избран Эреджеп Хайрединов. Между ним и Мустафой Джемилевым уже не было той
личной дружбы и полного взаимопонимания, которые были между прежним
Председателем ОКНД Рефатом Чубаровым и Джемилевым и давали им возможность
совместно, на равных началах, при полном доверии друг к другу обсуждать общие
проблемы и принимать скоординированные решения. Менее известный, менее
авторитетный в крымскотатарской среде, не имевший в прошлом таких заслуг перед
своим народом, как его старшие товарищи, Хайрединов с самого начала был
поставлен как бы ступенькой ниже тех, кто был и оставался подлинным
"leadership", верховным руководством крымскотатарского движения.
Вместе с тем (это было незаметно с самого начала, но проявилось довольно скоро)
Хайрединов обладал такими личными качествами (сильно развитое честолюбие и
чувство собственного достоинства, амбициозность, некоторая ограниченность
мышления, мешающая взглянуть на вещи шире, нежели чем "из своего
угла", наконец, чисто национальная педантичность, в силу которой он
буквально и однозначно понимал свою миссию ни в чем не подотчетного Меджлису
председателя независимой политической организации), которые не позволили ему,
образно говоря, оставаться в прихожей у закрытых дверей, за которыми без него
принимались ответственные решения, и быть послушным и аккуратным исполнителем
этих решений.
Он хотел
большего, наивно и прямолинейно полагая, что ОКНД может и должна быть сегодня
тем, чем она была для крымских татар до формирования Меджлиса, и что
председатель ОКНД обличен правом быть таким же ведущим и самостоятельным
политиком, каким был Мустафа Джемилев во главе ОКНД до 1991 года. Однако у
Хайрединова не было никакой концепции самостоятельной политики, никакой
политической программы, которая отличалась бы от той, что формировалась и
претворялась в жизнь Меджлисом крымскотатарского народа.
Внимательно
вчитываясь в такой (уже сравнительно поздний!) документ, как
"Первоочередные задачи ОКНД", утвержденный V-м съездом ОКНД в марте
1996 года, мы при всем желании не можем обнаружить ни единой позиции, по
которой между ОКНД и Меджлисом крымскотатарского народа существовало бы,
действительно, серьезное расхождение, касается ли это большой стратегии и
конечных целей или ближайшей тактики и сиюминутных задач. Все то же самое:
"-...руководствуясь
правом крымскотатарского народа на самоопределение [...] необходимо
активизировать деятельность по признанию Украиной и мировым сообществом статуса
крымскотатарского народа как правосубъекта и правопреемника национальной
государственности Крыма;
необходимо
гарантированное эффективное представительство коренного народа в органах
законодательной, исполнительной и судебной власти;
в связи с тем,
что нынешнее квотное представительство из 14 крымских татар в ВС не имеет
возможности влиять на результаты голосования при принятии решений, более того,
чтобы необходимая правосубъектность крымскотатарского народа была обеспечена и
народ был защищен от дискриминационных законодательных актов, квоту следует
довести минимум до 1/3 депутатов, избираемых в национальных округах;
необходимо
инициировать вопрос о внесении изменений в Закон о выборах депутатов ВС Крыма и
в Закон Украины о выборах депутатов местных советов;
необходимы
акции протеста с требованиями о предоставлении гражданства депортированным
гражданам и членам их семей и потомкам, возвратившимся на Родину, с момента
прибытия в Крым на постоянное место жительства в максимально упрощенном
порядке;
необходимо способствовать
активизации финансирования возвращения и обустройства крымскотатарского народа
в объемах, позволяющих завершить репатриацию в более короткие сроки, с
привлечением правительств России, Узбекистана, Казахстана, Кыргызстана,
Таджикистана и др. государств, изъявивших желание помочь нашему народу"...
- и так далее, и тому подобное, и даже:
"-
активизировать требования перед руководством Украины об официальном признании
представительных органов крымскотатарского народа - Курултая и Меджлиса" 85.
Так это все то
же самое, чем занимается сам Меджлис, над чем второй год бьются депутаты
фракции "Курултай", с чем Надир Бекиров ездит в Женеву, о чем говорит
Мустафа Джемилев во всех своих речах, докладах, интервью и конфиденциальных
беседах с Президентами, Послами и Премьер-министрами. Противоречий - никаких,
даже различий - никаких (литературный язык в документах, исходящих с улицы Леси
Украинки, - где расположился особняк ОКНД, - может быть, погрубее отесан). Так
что же, снова "близнецы-братья"?
Но странно,
почему же так откровенно проскальзывает то раздражение, то насмешка, то явное
разочарование в редакционной заметке газеты "Авдет", комментирующей
этот съезд? "Прошли также новые выборы председателя ОКНД, - сообщает
редакция "Авдета". - Им вновь стал Эреджеп Хайрединов. Как видите, в
руководстве ОКНД надежда на перемены не осуществилась [чья надежда?!? - С.Ч.].
Остается надеяться на появление какого-нибудь импульса во внешнем мире, который
подействует на внутреннюю структуру организации, известную в недавнем прошлом
своей политической активностью" 86.
Так, значит,
"политической активности" не хватает руководству ОКНД? Вот и Мустафа
Джемилев, выступая на ее V-м съезде, подчеркивает, что "в последнее время
в ней нет свежих идей, отсутствует инициатива". Но лукавят, вольно или
невольно лукавят лидеры Меджлиса и журналисты "Авдета": не
"политической активности", не "свежих идей" (это как -
"свежее" ваших собственных?), не какой-то особенной
"инициативы" ждут они от ОКНД. Скорее, наверно, наоборот: дисциплины
и послушания. Ведь именно "инициатива" со стороны ОКНД, например,
инициатива Энвера Куртиева, который первым, ни с кем свой шаг не согласовывая,
объявил бессрочную политическую голодовку в Верховном Совете Крыма 1 ноября
1995 года, очень не понравилась его коллегам по депутатской фракции и
Президиуму Меджлиса. А инициатива ОКНД с проведением весенней акции в Киеве в
1996 году? Не Меджлис ли по сути завалил эту инициативу, отказавшись
присоединиться к акции, поддержать ее? Не "Авдет" ли замалчивал эту
инициативу до последней возможности? Нет, не нужна сегодня Меджлису
"инициативная" ОКНД, поскольку инициативы с улицы Леси Украинки все
труднее и труднее контролировать.
Дело в том,
что конфликтная ситуация по линии ОКНД - Меджлис (и вместе с Меджлисом вся
депутатская фракция "Курултай", кроме, естественно, Энвера Куртиева)
вышла за пределы чисто личностных отношений, недоразумений, затаенных или явных
обид между фигурантами. Личный конфликт решился бы просто. Ну, оказался,
скажем, Эреджеп Хайрединов не очень хорошим человеком (может, самомнение в нем
чрезмерное, может, упрямство излишнее, может, чиновно-бюрократический стиль
поведения навевает скуку, да мало ли чем он плох, хоть бы тем, что в шахматы у
всех выигрывает), так и делов-то всего: Мустафа бы только намекнул (крымским
татарам одного взгляда Мустафы достаточно), и Хайрединова бы на очередном
съезде ОКНД не выбрали. Да как бы не так! Мустафа уже и не намекает, а открытым
текстом говорит, мол, не нравится нам нынешняя ОКНД, может, только "с
перевыборами руководства" что-нибудь изменится, а 103 делегата тайным
голосованием снова избирают Хайрединова Председателем ОКНД - им что, в шахматы
с ним играть любо-дорого?
Нет, суть в
том, что ОКНД перешла в оппозицию, задействовав фактор массового разочарования,
массового недовольства, той самой увеличивающейся социальной дистанции между
"верхушкой" и бедствующим народом, о которой речь шла выше. У ОКНД
нет никакой программы, отличной от программы Меджлиса, от воли Курултая
крымскотатарского народа, но ОКНД, оттесненная от власти и от победы,
доставшейся лидерам национального движения, а потому и стоя как бы в стороне,
может бросить им упрек, что сделали они мало (как будто можно было сделать
больше в условиях постсоветского Крыма!), что о народе они не думают, сами
богатеют, по Женевам-Лондонам разъезжают, на королевских приемах присутствуют
(а лидеров ОКНД с собой не берут), в "Имдат-банке" большие капиталы
прокручивают (а ОКНД - бедная, у нее ни фонда, ни банка, и сейф с партийной
кассой зияюще пуст). Такого рода демагогия находит благодатную почву в
обществе, где нет иммунитета к таким социальным стрессам, как те, что
переживает Крым в 1990-х годах. ОКНД-заступница, ОКНД-бессеребренница, ОКНД -
само воплощение демократии, почувствовав золотую жилу пусть пока пассивной, пока
молчаливой народной поддержки, развивает все более бурную деятельность, видя в
этом единственный шанс выйти на некий оперативный простор, где возможно
политическое продвижение по лестнице, ведущей вверх. В этой деятельности -
требования и попытки самостоятельного осуществления более радикальных мер,
более решительных акций, чем те, на какие идет Меджлис, стараясь избежать
крайностей и обострения политической обстановки.
Меджлис,
взвесив все доводы, все компоненты сложнейшей ситуации, призывает крымских татар
в январе 1994 года идти на президентские выборы, чтобы, может быть, своими
голосами переломить опасную перспективу прихода к власти Ю. А. Мешкова. ОКНД
настаивает на бойкоте президентских выборов, то есть делает жест красивый,
негодующий, решительный. Правда, безответственный, но ОКНД ни за что отвечать и
не собирается, она в оппозиции - не у власти, она извлекает из всего, что
происходит, еще дополнительный моральный выигрыш: остановить Мешкова голосами
крымских татар не удалось, значит, только зря унижались, напрасно к голосу ОКНД
не прислушались.
Меджлис
пытается использовать парламентскую трибуну в борьбе за интересы крымских
татар, на каком-то этапе даже переносит центр тяжести на парламентскую
деятельность депутатской фракции "Курултай", надеясь шаг за шагом,
слово за словом, компромисс за компромиссом вырвать у законодательной власти
решения, благоприятные для крымских татар. ОКНД против либеральных
компромиссов, она уверена, что крымскотатарскому народу не нужны депутаты,
которые не в силах провести в Верховном Совете ни одного закона, не в силах
противостоять агрессивному большинству и которые, может быть, уже развращены
привилегиями и приобщением к власти. Всё или ничего. Добиться, чтобы крымские
татары составляли одну треть депутатского корпуса, или отозвать из Верховного
Совета 14 крымскотатарских депутатов, чьи мандаты достались Курултаю
крымскотатарского народа с таким трудом. Сразу, немедленно, безоглядно.
Меджлис
старается стабилизировать ситуацию, развивать конструктивный диалог с Украиной,
использовать все мирные пути и средства для репатриации, адаптации, интеграции
крымских татар в экономику и общественную жизнь Крыма. Наступают иные времена,
когда можно найти общий язык с руководством Украины, когда нужно проявить
выдержку и величайшее терпение, умение слушать и убеждать, когда разовыми
акциями протеста, митингами, "самозахватами" земли и квартир,
самосожжениями и голодовками, готовностью лечь под поезд никому ничего не
докажешь и ничего не решишь, и Меджлис держит руку на пульсе этого нового
времени. У ОКНД нет желания чутко вслушиваться в его прерывистый пульс, в ее
арсенале - гремучая смесь "гражданских акций неповиновения", и чем
громче шарахнет каждая такая акция, чем ярче ее вспышка, тем веселее: даешь
революцию, "радостную и скорую"!
В
этом контексте особенно возрастает значение взвешенной, конструктивной
политической программы Меджлиса крымскотатарского народа, направленной на
укрепление мира и стабильности в важнейшем регионе юго-восточной Европы.
Конец
документа.