Соколовский С.В. Доклад "Этническая идентичность в советских переписях населения", конференция "Демографическая модернизация, частная жизнь и идентичность в России", Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН, Москва, февраль 2002 г.

 

ЭТНИЧЕСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ В ПЕРЕПИСЯХ НАСЕЛЕНИЯ:

КЛАССИФИКАЦИОННЫЕ ПРИНЦИПЫ И ПОДХОДЫ*

(С.В. Соколовский, Институт этнологии и антропологии РАН, Москва)

 

Разработанный учеными ИЭА РАН новый и расширенный, по сравнению с переписью 1989 г., список национальностей построен на методологических принципах, учитывающих особенности современных этнических процессов, потребностей управления в сфере национальной политики и образования, либерализации переписного инструментария и методик учета населения, устранение ряда недостатков прежних переписей населения и преодоление устаревших подходов, на которых они основывались. Основной целью вводимых изменений было обеспечение права граждан на самостоятельный выбор этнической и языковой идентификации и минимизация помех идеологического, политического и бюрократического характера в реализации этого права, однако полученный список стал компромиссом между сложившимися в стране традициями учета населения и полным обеспечением этого права.

Практика учета, в которой ответы населения на прямой вопрос о национальной принадлежности затем особым образом упорядочиваются, и все их многообразие сводится к заранее заданному перечню сложилась ужу в первых советских переписях населения 1920-х гг., и любое рассмотрение современных этнических категоризаций, используемых в государственной практике, неизбежно влечет за собой обращение к документам этих ранних переписей. Пересмотр принципов учета населения, принятых в переписном инструментарии дореволюционной России, главным образом в переписи 1897 г., был вызван, желанием нового правительства полнее учесть “национальный фактор”, с одной стороны, и с критикой этнографов сложившихся к тому времени подходов, с другой. В отечественной историографии есть немало работ, посвященных истории переписей, однако до сих пор нет монографических исследований, которые были бы сфокусированы на истории этнических классификаций и категоризации населения по этническому принципу в переписях. Такая работа, однако, в некоторой степени проделана нашими зарубежными коллегами, которые обращают наше внимание на первые десятилетия XX века как на особый период, сыгравший решающую роль в складывании особенностей современных этнических категоризаций в нашей стране.

Наиболее важную роль в формировании двухступенчатой процедуры учета этнической принадлежности (фиксация ответов в ходе переписи и последующая их перекодировка и сведение к заранее заданному перечню) сыграла возникшая еще при Временном правительстве Комиссия по изучению племенного состава населения России (КИПС), в которую вошли многие члены Постоянной комиссии по составлению этнографических карт России Императорского Российского Географического Общества (ИРГО). Между 1909 и 1915 гг. в Постоянной Комиссии ИРГО была собрана информация о языках, одежде, жилище и быте народов империи и подготовлены проекты этнографических карт. В феврале 1917 г. за несколько недель до февральской революции петербургские этнографы, озабоченные тем, что немцы организовали изучение этнографического состава ряда западных территорий (Литвы, Галиции, Буковины, Бессарабии и др.), обратились в правительство с предложением изучить племенной состав приграничных территорий европейской и азиатской России. Аналогичное обращение во Временное правительство в марте 1917 г., в котором подчеркивалась стратегическая и экономическая ценность этнографической информации, привело к тому, что к середине 1917 г. правительство одобрило бюджет для создания КИПС при Российской Академии Наук. Однако этнокартографическая работа членов КИПС была осложнена разногласиями относительно объективных критериев племенной и национальной идентичности. С.Ф. Ольденбург, председатель Комиссии, рекомендовал придерживаться языка и религии как основных показателей национальной принадлежности, информация о которых была доступна благодаря переписи 1897 г. Другие этнографы считали, что язык является ненадежным показателем этнографического типа и предлагали взять в качестве определяющих другие показатели. Представления о природе этнической идентичности были в то время нестрогими, и в традициях ИРГО было принято ставить знак равенства между национальной принадлежностью, с одной стороны, и языковой и религиозной принадлежностью – с другой. Различия в специализациях (в комиссию, помимо этнографов, входили лингвисты, географы, специалисты по физической антропологии) не позволили выработать общего подхода к определению национальности вплоть до переписи 1926 г.

В 1919 г. на основе языковых данных (“национальности, определяемой по языку”) была произведена делимитация границ между Украиной, Белоруссией и РСФСР. Однако, как оказалось, на востоке и юге страны язык переставал выглядеть как надежный показатель национальной принадлежности, и известный этнограф В.В. Богданов, член правительственной комиссии 1919 г., даже сомневался в том, что язык в качестве показателя национальности может использоваться за пределами европейской России.

Принцип национального самоопределения, принятый на вооружение новой властью, однако требовал выработки более строгих и стандартизованных критериев определения национальной принадлежности. В том же 1919 г. КИПС информировала Наркомнац о своей картографической работе. Чиновники Наркомнаца, работавшие совместно с ВЦИК над определением этнических границ в европейской России, запросили карты Украины и России и материалы по этническому составу Урала. В своей работе с этими организациями и Госпланом, этнографы столкнулись с необходимостью проведения новых полевых исследований, поскольку данные переписи 1897 г. были признаны неполными и, отчасти, неверными. Уже к 1920 г. родной язык перестал рассматриваться членами КИПС как основной показатель народности, и этот подход был заменен довольно сложной методикой определения национальной принадлежности населения, включавшей вопросы об официальных и неофициальных наименованиях групп населения, родовых и территориальных подразделениях в рамках отдельных народностей и т.п. Столь же детальные сведения собирались о языке и вероисповедании, причем выяснились отношения и связи между ‘национальным самоопределением’ с вероисповеданием. Все эти исследования, и дискуссии о принципах национального районирования и регионализации, позволили выработать новый подход, положенный в основу переписи 1926 г. и использованный затем во всех советских переписях. Главной чертой этого подхода, как уже упоминалось, стала двухступенчатая процедура определения национальной принадлежности.

В 1923 г. правительство объявило о намерении провести в 1925 г. первую Всесоюзную перепись населения. В марте 1923 г. несколько этнографов – членов петроградского отделения КИПС - встретились с чиновниками Наркомнаца и предложили более тесное взаимодействие. С.И. Руденко в своем докладе обратил особое внимание на то обстоятельство, что многие неточности и ошибки переписи 1897 г. были сделаны вследствие того, что перепись не содержала вопроса о национальности. КИПС было поручено провести опрос населения различных республик и областей с целью выяснения как население понимает национальность и выработки определения.

Формулирование вопросов и инструкций для будущей переписи заняло несколько лет и сопровождалось острой дискуссией между представителями различных подходов к пониманию национальности. В период 1924-26 гг. в КИПС были разработаны инструкции по регистрации национальности и составлен Список национальностей СССР. В.П. Семенов-Тян-Шанский, руководитель подкомиссии по переписи, подготовил список из пяти вопросов, который должен был помочь переписчикам определить национальность опрашиваемых. Согласно его предложению переписчики должны были узнать национальную принадлежность родителей опрашиваемого, вероисповедание, в “котором он родился”, принадлежность его к тому или иному вероисповеданию на время опроса, его разговорный язык в детстве, а также язык, которым он пользуется сегодня дома, наконец, его владение русским языком. Петроградский статистик А.А. Достоевский ратовал за более прямой вопрос “К какой национальности вы себя относите?” Однако многие этнографы сомневались, что вопрос в такой формулировке будет понят населением. Предыдущая работа КИПС и, в особенности, полевые материалы исследований по вопросу национальности, выявили, что далеко не во всех регионах население понимает термины национальность и народность, а в ряде случаев вообще эти термины не имеют аналогов на родных языках опрашиваемых. С другой стороны, имеющиеся в наличии разнообразные списки “объективных критериев” национальной принадлежности сами являлись предметом дискуссий. Помимо этого, полевой опыт некоторых этнографов позволял им заявлять, что не все ответы на вопрос о национальной принадлежности могут считаться “правильными”. Так, например, известный исследователь Средней Азии И.И. Зарубин рекомендовал, например, при ответе “сарт” у носителей узбекского языка записывать “узбек”.

Именно эти и подобные сомнения и привели к компромиссной идее двухступенчатой регистрации национальной принадлежности. Учитывая разнообразие реальных ситуаций в различных регионах страны, руководство ЦСУ признало целесообразным сопровождение анкеты различными пакетами вспомогательных материалов для разных территорий. Сомнения в том, что население, в силу его неграмотности и отсталости, окажется способным дать “правильные” и “приемлемые” ответы привело к дифференциации вопроса о национальной принадлежности (на Украине его задавали в форме “национальность (народность)”; в Закавказье вопрос о народности сопровождался устным комментарием переписчика с вопросами о национальности, племени, роде и т.п.) и узаконило тот подход, который преобладает сегодня, когда вопрос о национальной принадлежности дополняется процедурой группировки полученных ответов по заранее разработанным категориям учета.

Серьезные сомнения в демократичности этой процедуры и научной и практически ценности данных, получаемых в результате ее применения, возникли не сегодня. Двухступенчатая процедура регистрации национальной принадлежности (несмотря на усилия экспертов найти в ходе подготовки списков национальностей и языков оптимальные решения ряду проблем научного, правового и политического характера) нарушает право человека на выбор и определение собственной национальной принадлежности. Альтернативой этому подходу выступает принцип открытого списка, который отвергается Госкомстатом по причине технических сложностей обработки ожидаемого разнообразия ответов на вопросы о языковой и национальной принадлежности. Эти трудности не носят непреодолимого характера, в то время как старая процедура создает весьма серьезные политические, правовые и научные проблемы, однозначных решений которых вообще не предвидится. Доклад содержит конкретные примеры отступления от единых принципов классификации в ряде случаев выделения основных категорий учета по национальной принадлежности, а также случаи политического лоббирования в пользу тех или иных решений при составлении перечня национальностей.