Тишков В.А. Анонимность и конфиденциальность в переписи населения (текст в авторской редакции для "Независимой газеты"), июль 2002

 

Валерий Тишков,

директор Института этнологии и антропологии РАН

Анонимность и конфиденциальность в переписи населения

Закон о переписи населения Российской Федерации гарантирует конфиденциальность сообщаемых данных в ходе опроса и запрещает какое-либо использование первичных данных, кроме как в агрегированном виде и какими-либо другими ведомствами и лицами. Казалось бы, придание конфиденциальности законного основания с возможностью уголовного наказания за нарушение закона обеспечивает необходимую гарантию, Вопрос только за исполнением закона и ничего более. Если будут нарушения, значит неотвратимо наказание. Но вера самого государства в принимаемый им закон оказалась слабой, если вариант вопросника переписи, который был утвержден Председателем Правительства РФ, предусматривает его анонимный характер. Выступавший на расширенном заседании Государственной комиссии по проведению переписи населения 29 апреля с.г. министр А.Г. Починок преподнес это нововведение как высшую гарантию конфиденциальности. Однако все не так просто и есть ряд вопросов, которые вызывают тревогу и недоумение по поводу смешивания конфиденциальности и анонимности.

Анонимность не помогает, а мешает переписи

Вопрос об анонимности переписного опроса ставился не только в России. Например, в конце 1970-х гг. австралийское правительство специально изучало вопрос о конфиденциальности при проведении переписи. Доклад созданной для этого комиссии содержал следующий вывод: “Комиссия изучила предложение о проведении переписи на анонимной основе. Сделан вывод, что анонимная перепись, подобно переписи на добровольной основе, будет иметь результатом неприемлемый уровень неохваченных переписью, а также в равной мере неприемлемые искажения в ответах. Затруднится или станет невозможным проведение проверочных обследований, задача которых оценить точность и полноту переписных ответов. Комиссия не рекомендует, чтобы перепись 1981 г. и последующие переписи проводились на анонимной основе”.

Аналогичной позиции придерживается Кеннет Беннетт, директор Отдела проведения переписи ЦСУ Канады, который также считает, что такое решение сделает крайне трудными проверочные процедуры. Как он сообщил, Статистическая служба Канады систематически контактирует с теми людьми, кто предоставил незаполненный полностью вопросник. При безымянных вопросниках официальные лица могут исказить информацию (такую, как возраст, состояние в браке и т.п.) при попытках выяснить, кто на самом деле заполнил вопросник в том или ином домохозяйстве. Положение с конфиденциальностью от этого только будет хуже.

Однако главное – это даже не проверочные процедуры, а “неприемлемый уровень неохваченных”. Почему российское правительство опасается, что на основе конфиденциальности слишком много людей откажутся отвечать на вопросы, а на условиях анонимности таких будет меньше? Исследования данного вопроса показывают, что анонимность, вопреки бытовому представлению, не снижает уровень подозрительности и отказа от ответов при переписях или при опросах. Один из западных специалистов по переписям пишет: “само по себе заверение в конфиденциальности увеличивает осознание значимости собираемой информации или обеспокоенности, независимо от содержания самого обследования.

Это опровергает утверждение, что, информируя опрашиваемого об анонимном и конфиденциальном хранении полученной от него информации, мы, якобы, тем самым устраняем намерения не отвечать на вопрос или дать искаженный ответ. Конфиденциальность и анонимность не влияют значительным образом на уровень отвечаемости и на качество получаемых ответов”. Из этого и других наблюдений можно сделать вывод, что предоставление устных гарантий конфиденциальности и анонимности может иметь непредвиденные последствия в форме повышенного уровня осознанности совершаемого действия, но совсем не оказать влияния на качество или частоту ответов по тому или иному вопросу переписи.

Другой зарубежный специалист по проведению переписей пришел к выводу, что ни конфиденциальность, ни анонимность, по отдельности или в комбинации, не влияют на ответы выше уровня случайности. Итак, вопрос оказывается не так прост, и за ним стоят многие факторы, в том числе психологического характера, а иногда просто жизнь, которая перечеркивает все ухищрения специалистов и законодателей.

Что значит конфиденциальность для дяди Вани или тети Маши, живущих в селе или в малом городке? Это значит, как гласит русская поговорка, “что помолчишь, то и поживешь”. Другими словами, зачем всем окружающим (именно окружающим, а не государству!) знать имеет ли он доход от рыбалки и охоты (во многих сибирских поселках это основной источник протеиновой пищи), от дачного участка, от продажи связанных шерстяных носков или семечков, или от вклада в сберкассе. Тем более, тетя Маша не желает сообщать (может быть даже своему дяде Ване, а не только переписчику), что рожала ребенка, “когда жила и работала в городе”. Поэтому, мифическому для них Госкомстату и даже разным органам и службам они готовы сообщить все данные о себе (лучше если отвечают отдельно), но вот переписчице Нюрке с соседней улице или из ближней деревни они рассказывать все это могут не пожелать: завтра же все будут знать, что дядя Ваня получает доход от денежного вклада или от сдачи в наем жилья или земли.

Именно это обстоятельство имела в виду специальная комиссия Британского бюро переписей, когда рекомендовала для обеспечения конфиденциальности подбирать переписчиков таким образом, чтобы они выполняли свою работу на участке, расположенном не менее пяти миль от места их проживания, и чтобы они не собирали информацию в районе, где они обычно работают. Это предотвращает ситуацию, когда переписчика могут воспринимать как собирающего информацию также для других целей. Это, кстати, не просто опасение, но и реальная угроза переписи. На расширенном заседании комиссии по переписи 29 апреля глава правительства одной из республик открыто объявил, что перепись частично может быть профинансирована Газпромом и РАО ЕЭС, ибо можно будет выяснить, кто реально и где живет, а за газ и за свет не платит. Кроме этого, глава правительства рассчитывает с помощью переписи выяснить, кто чем занимается их тех, кто “понаехал в республику за последние годы, разные митинги устраивает и другими вещами занимается”.

Что же касается англичан, то они не приняли целиком эту рекомендацию из-за увеличения по этой причине стоимости переписи на 10%, но постарались всячески сделать так, чтобы участок переписчика не совпадал с зоной их рабочих и личных контактов. При проведении российской переписи этот опыт следует учесть: своего переписчика люди могут узнать заранее, но именно как до этого незнакомого человека.

Анонимность это недоучет

Другая серьезная проблема с анонимностью это искажение или недоучет тех лиц, которые временно проживают или временно отсутствуют в данном месте и таким образом находятся в момент переписи не в своем месте постоянного проживания (если таковой имеется). Если на опросных листах нет имени и фамилии, тогда заполнить и собрать все эти опросные листы будет непреодолимой задачей. Как опрашивать строительные вагончики, где живут по 10-15 человек (в октябре добрая половина их еще будет трудиться)? Как опрашивать проживающих в палатках, лагерях временного размещения, рабочих выездных бригад, кочующих граждан, если проставить номера по отношению к главе описываемого домохозяйства невозможно, а имя и фамилию поставить нельзя?

Но самая трудная ситуация возникает при анонимном переписывании городского населения, где существует очень большое расхождение между зарегистрированным и действительным местом проживания. Все данные паспортных столов не только не соответствуют реально наличным жильцам, но они даже никак не могут применяться в качестве примерных ориентиров, ибо при заполнении листа не предполагается даже спрашивать имя опрашиваемого. Именно среди городского и мигрирующего населения обычно происходит недоучет во время переписи. Так, например, в Эстонии при последней переписи недоучет официально составил около 2%, а по данным экспертов – 7%, именно из-за расхождений между данными о регистрации жителей и реальным местом проживания горожан. В России анонимность станет кошмаром при переписывании жителей крупных городов.

Есть еще один вопрос, связанный с конфиденциальностью. Современный гражданин может быть заинтересован не только сообщить точную информацию, но чтобы именно его переписной лист не подвергся фальсификации при дальнейшей обработке (например, чтобы не записали другую национальную принадлежность). В Латвии, например, где перепись носит конфиденциальный (но не анонимный) характер, каждый житель имеет право извлечь из компьютерной базы данных собственный переписной лист в сканированной форме. Эта форма никем другим не может быть извлечена, кроме имеющих допуск статслужащих. Таким образом, именно отсутствие анонимности позволяет избежать искажений и обеспечивает качество информации, не говоря об общественном контроле за этой важнейшей процедурой.

В других странах, несмотря на жестокие дебаты вокруг переписных вопросов, например, вокруг вопросов о расе и этническом происхождении в США, перепись не носит анонимного характера и конфиденциальность соблюдается. В США, где граждане с легкостью обращаются в суды по разным поводам, нам не известны случаи обращения в суд по поводу нарушения конфиденциальности переписных данных. Анонимность переписных листов лишила бы в США и в других странах большое число историков и других специалистов возможности проводить исторические и генеалогические исследования отдельных людей, семей, поселков и т.д. после того, как истечет срок конфиденциальности (обычно это 50 лет). Для России, где людские, семейные и этнические корни перерубались в двадцатом веке многократно, первичные данные переписей вообще лучше было не уничтожать и хранить их хотя в электронной форме. Но зачем это делать, если вся эта информация будет анонимной? Как заметил известный демограф и специалист по постсоветским государствам Брайен Силвер, профессор Мичиганского университета в США, “Мне не известны обстоятельства, которые вызвали решение сделать российскую перепись анонимной, но мне представляется, что никакие предполагаемые выгоды от этого не смогут перевесить потери качества информации, доверия к процедурам государственных переписей и возможности долговременных исторических исследований.

Перепись - это гражданский акт, а не только государственная процедура

Перепись представляет собой важнейшую процедуру, которая “делает население” той или иной страны и тем самым делает легитимным и само государство, ибо без юридически оформленного населения государство существовать не может. Именно конкретное население, не анонимно опрошенная масса, составляют главный признак наличия государства, а не территория, охраняемая граница или армия. Неспособность государства переписать свое население лишает его важнейшей символической и юридической составляющей и означает ослабление или крах государства вообще. В этой связи мне непонятно, почему изначально педалировался вопрос о добровольности переписной процедуры, когда во многих странах мира с демократическим устройством перепись является обязательной (например, в Турции). Учитывая привычку россиян подчиняться и их слабую гражданскую ответственность, не лучше ли срочно поправить принятый федеральный закон в сторону повышения обязательности участия в переписи жителей страны?

Однако как исправить казус с анонимностью? Многие специалисты считают, что при заполнении опросного листа абсолютно необходимо, как минимум, записать имя опрашиваемого, чтобы удостовериться, что никто не оказался пропущенным, что каждый лист соответствует каждому члену домохозяйства или описываемой переписной единицы (вагончик, палатка, комната общежития и т.п.), что определяется отношение к первично опрашиваемой персоне (условно говоря, к главе домохозяйства). Фамилия сама по себе не столь значима, кроме как в сложных (многопоколенных или расширенных) семьях, в которых может проживать десяток и более людей. Особенно это характерно для южно-российских регионов. Еще сложнее может быть ситуация, когда в одном помещении проживают несколько семей или домохозяйств. В этой ситуации безымянные опросники оказываются полностью бесполезными.

Знание психологии людей, в том числе и россиян, убеждает, что если человек остается анонимным, то он более склонен дать приблизительный ответ или не отвечать вообще. Сообщение своего имени означает определенную форму обязательности и затрудняет для опрашиваемого давать приблизительные или неверные ответы. При том, что убеждать в сохранении конфиденциальности достаточно трудно, но это усилие стоит меньше, чем приблизительные ответы или отказы отвечать.

Помимо того, что анонимность делает невозможной проверочные процедуры, которые всегда используются при проведении переписей, после сбора опросных листов достаточно легко сочинить дополнительные листы, если они безымянны. Центральные власти не смогут осуществить контроль в данном вопросе. Если город, район или регион желают преодолеть определенный численный барьер или получить определенный национальный состав своего населения, сделать это при анонимном вопроснике будет нетрудно, а проверить невозможно. В России клиентов для подобных манипуляций более чем достаточно.