- 35 -

 

              6. Память и беспамятство родной земли

 

Состав документа: с.35-37     с.38-40

 

     Многообразна и   многоаспектна   тема  взаимосвязи  нынешнего

беспамятства тюркоязычного населения степей Средней Азии с истори-

ей этих народов, с культурой, языком и образом жизни.

     Исторический аспект беспамятства исследуется  автором  романа

  дольше  века  длится день" на разных уровнях - на уровне всего

народа и на уровне отдельной  личности,  в  глобальном  геополити-

ческом  (судьба  народов евроазиатских степей) и в конкретно-этни-

ческом, на примере казахского или киргизского народов. Важную роль

призваны играть в романе разделительные линии, в том числе, без ве-

дома коренного населения степей окруженный колючей проволокой  бе-

зымянный  Почтовый  ящик - сверхсекретный космодром.  Эти раздели-

тельные линии, особенно железная дорога,- чужды естественной жизни

народов Средней Азии.

     Забор из колючей проволоки,  преградивший в романе путь похо-

ронной процессии к родовому кладбищу,  символизирует шапку манкур-


 

                              - 36 -

та,  с помощью которой те, кто вторгся  на  землю предков индиген-

ного  населения  и  построил безымянный почтовый ящик - космодром,

хотят отрезать у народа его историческую  память,  прервать  связи

настоящего с прошлым,  иссушить корни у кроны этничности.  Все эти

ассоциации прозрачны,  убедительны и оказывают сильное воздействие

на психику читателя,  способствуют формированию чувства протеста и

росту национального самосознания и  борьбы  за  свое  национальное

достоинство. Роман и заканчивается тем, что Едигей начинает борьбу

за сохранение кладбища Ана-Бейит,  а, следовательно, за восстанов-

ление исторической памяти и исторической справедливости. "В старые

времена,- рассказывается в романе,- хоронить сюда привозили  порой

из таких дальних уголков,  что приходилось людям ночевать в степи.

Но зато потомки погребенных на Ана-Бейите законно  гордились  тем,

что  оказывали  памяти предков особую почесть." Борьба,  в которую

вступает Едигей за сохранение Ана-Бейитского кладбища, - это борь-

ба  за сарозекский пантеон, борьба за национальное достоинство на-

рода, создателя этого пантеона, борьба за самосохранение.

     Национально-государственное размежевание,  проведенное в 1924

году  под  предлогом  и  под  знаменем  национальной  консолидации

народов, в действительности превратило регион в бомбу замедленного

действия.  Народы,  жившие веками совместно,  оказались по  разные

стороны   колючей  проволоки,  привнесенной  в  степи  центральным

(Московским) правительством.  Суть разделительной политики состоя-

ла, во-первых, в том, чтобы заблокировать наметившиеся в 20-е годы

тенденции  к  естественной  консолидации   тюркоязычных   народов,

во-вторых, воздвигнуть барьеры интеграционным процессам, углубляю-

щимся на почве единой конфессиональной системы,  в-третьих,  огра-

дить  индигенные  народы Средней Азии от нарастающего влияния Тур-

ции,  в-четвертых,  создать условия,  при которых существовавшие в

прошлом диалектальные различия переросли в различия между формиру-

ющимися литературными  (национальными)  языками,  в-пятых, создать

условия для успешной русификации.  Читатель сам видит как перепле-

тено  в романе  требование пересмотреть нежизнеспособные  границы,

сохранить  землю  коренным  народам   с  требованием  восстановить

чувство родной земли,  национальных памятников,  кладбища предков,

родного языка и родных (народных) обычаев.

     И когда лейтенант Тансыкбаев рассказывает о том,  что принято


 

                              - 37 -

решение  ликвидировать родовое кладбище Ана-Бейит и воздвигнуть на

его месте новый микрорайон,  Едигей,  еле сдерживая  бешенство,  в

упор спрашивает его: "Слушай, а кто твой отец?".

     Так неназойливо фиксируется внимание читателя на наличии  не-

разрывной связи между утраченным языком своей национальности у сы-

на и отцом,  потерявшем себя,  после того,  как он предал интересы

своего народа и смирился с системой, отторгнувшей у народа его ис-

конную землю. Но Едигей сам, в конце концов, свершает погребальный

обряд,  находя в себе молитву,  и произносит нужные к месту погре-

бальные слова, обращенные к богу с просьбой определить душу Казан-

гапа на вечный покой.  Так перекликаются одни и те же слова на мо-

гиле казаха,  которого хоронят за пределами отторгнутой территории

кладбища,  и на мраморном памятнике, воздвигнутом русским воинам в

маленьком турецком городке Галлиполи.

     Память у всех народов уникальна,  а  потому  и  универсальна.

Манкуртизм  нередко у разных народов выступает как пренебрежитель-

ное отношение к кладбищу .  Одного из таких  манкуртов,  как  "че-

ресчур идейного товарища" жестоко высмеял Расул Гамзатов,  расска-

зав об его выступлении на идеологическом совещании республиканско-

го актива.  "Мы ведем неустанную повседневную борьбу за укрепление

дружбы между народами,  - говорил этот высокоидейный человек о Ма-

хачкале,  многонациональном  городе,  в котором есть православные,

мусульманские, еврейские кладбища,- а между тем у нас столько раз-

ных кладбищ.  Пора создать одно общее кладбище. Можно подумать и о

названии. Скажем: "Дети одной семьи." Да и вообще... Мои родители,

например, были верующими, они молились богу. Как же я, член партии

с 1937 года,  могу лежать в одном кладбище с ними? Нет, давно пора

создать  в  нашем  городе  новое кладбище на более высоком идейном

уровне"(46).

     Беспамятство может  быть  многообразным в своих проявлениях и

трагических последствиях.

     Назовем хотя бы две  разновидности исторической памяти: одну

- корневую, что живет в народе и сама собой воспроизводится тради-

ционными межпоколенными связями,  и другую - как крону, расцветаю-

щую,  набирающую силу и возвышение под пером и кистью  талантливой

творческой  интеллигенции,  стоящей  на страже национального духа,

народного знания, цивилизованности любого народа. И вполне естест-

 

Продолжение.

 

Список литературы.

 

Выходные данные.