ПРИМЕЧАНИЯ
1. М.Н. Губогло, С.М. Червонная. Крымскотатарское национальное движение. Том 1. История. Проблемы. Перспективы. М., 1992. Том 2. Документы. Материалы. Хроника. М., 1992.
2.
Крымскотатарское национальное движение. Том 3. 1991-1993 годы. Под редакцией
М.Н. Губогло. Автор историко-аналитического очерка С.М. Червонная. Сборник
документов представлен Меджлисом крымскотатарского народа (редактор-составитель
Р.Ф. Аппазов). М., 1996.
3. СМ., М.Н. Губогло, С.М. Червонная: Крымскотатарское национальное движение. Том 1. История. Проблемы. Перспективы. М., 1992. С.313-320 ( Библиография: 236 наименований).
4. С.М. Червонная. Искусство
татарского Крыма. М., 1995 (Hrsg. von Barbara Kellner-Heinkele:
Swetlana Tscherwonnaja. Die Kunst der tatarischen Krim. Berlin 1995). С. 302-320
(Библиография: 357 наименований).
5. По данным
Центрального Статистического Управления, в 1994 году число граждан, уехавших из
Крыма, достигло 78 тысяч человек, из них 41% составили крымчане, уезжающие в
Россию. Всего на каждые 100 эмигрантов из Крыма приходится 41 еврей, 27
русских, 9 украинцев, 4 грека.
6. Источник:
Крым: настоящее и будущее. Симферополь: 1995. С. 6.
7. Andrew Wilson:
The Crimean Tatars. A Situation Report of the Crimean Tatars for International
Alert. Sidney Cambridge: 1993. P. 37.
8. Валерий Дарг:
Легко ли возвратиться в Крым? //Голос Крыма, 1996, № 20/131 (17 мая). С.2.
9. Таблица
составлена на основании публикации Э. Люманова "Крымскотатарский народ в
статистике Крыма": "Авдет", 1994, № 20/111 (4 ноября). С. 2.
10. В
Правительстве Украины. // Голос Крыма, 1996, № 26/137 (28 июня). C. 1.
11. Формально
многонациональный состав населения Крыма образуют представители более чем 100
национальностей. Однако о "ста национальностях" чаще всего вспоминают
в пропагандистских целях. В действительности единичные представители
многочисленных (более 80) этносов, "представ-ленных" в Крыму,
никакого реального влияния на формирование этнодемографической ситуации здесь
не оказывают. Подавляющее большинство населения Крыма составляют русские (по
итогам переписи 1989 года - 67% всех жителей полуострова) и украинцы
(соответственно - 25,8%).
Численность,
однако, является далеко не единственным и не всегда главным показателем той
роли, какую играет та или иная национальная группа в формировании
этнополитического "климата" на полуострове, в расстановке сил,
определяющих политический и культурный эквивалент межэтнических отношений, и в
национальной политике на государственном (украин-ском) и региональном
(крымском) уровнях. И в политико-правовом, и в историко-культурном аспектах
начинают активно действовать и обретают немаловажное значение (как в
общепризнанной, так и в субъективной, собственной интерпретации этнических
элит) такие понятия, как "депортированные" (крымские татары, армяне,
болгары, греки, немцы), как "коренные" народы Крыма (крымские татары,
караимы, крымчаки), как представители "титуль-ной" нации (украинцы) и
другие, более или менее четкие дефиниции. Существенную роль играет и то,
насколько организованы те или иные этнические общины, насколько ориентированы они
на интеграцию в политическую, социально-экономическую и культурную жизнь
Украинского государства и Крымской Автономии, какой характер носит политическая
ангажированность руководства этих общин. Скажем, к примеру, белорусы,
составлявшие в 1989 году 2% населения Крыма, и евреи (1%), занимавшие тогда
соответсвенно третье и пятое места по численности своих этнических групп в
населении Крыма, ни по каким показателям (будь то проявления собственной
активности или внимания к ним со стороны властей в языковой политике, в
распределении лимитов материальной поддержки, квот представительства в выборных
органах и т.п.) не занимают столь престижные места, и напротив, мельчайшие по
численности этнические группы (всего 882 караима, всего 604 крымчака)
претендуют на большее и реально имеют, в частности, в социально-культурной
сфере, в развитии религиозной жизни, гораздо больше, нежели это следует из
чисто механического, численного представительства их в народонаселении Крыма.
Немаловажным становится исторический фактор, историческая память о том, как
формировалось население Крыма до присоединения к России (1783), до революции
(1917), до войны (1941), до депортации (1941, 1944), до передачи Крымской
области из состава РСФСР в состав Украинской ССР (1954) и иных рубежей отсчета.
В этой связи, например, поляки, эстонцы, чехи, итальянцы, численность которых в
Крыму незначительна (но память о прежних опорных пунктах их национальной
культуры, зонах компактного проживания, исторической роли в Крыму очень велика)
в формировании современной этнокультурной мозаики Крыма участвуют активнее и
заметнее, чем гораздо более многочисленные группы, например, марийцев, мордвы,
чувашей и других послевоенных переселенцев. Так, мордвы в Крыму по данным
переписи 1989 года проживало 4,6 тысяч человек, марийцев - 1,9 тысяч, а чехов -
всего 664 человек, итальянцев - менее 200, но "чехи в Крыму" или
"итальянцы в Крыму" - это самостоятельная историческая тема,
культурная традиция, предмет особого внимания их зарубежных соотечественников,
наконец, деятельность известных организаций - Крымского
культурно-просветительского общества чехов "Влтава" в Симферополе и
керченской Ассоциации итальянцев Крыма, в то время как мордва и марийцы не
имеют здесь даже собственных организованных землячеств.
Общий список
национальных объединений, землячеств и общин различных этнических групп Крыма
вынесен в Приложение.
12. Тимур
Пулатов: Всем миром - помочь братьям. //Дружба народов, 1988, № 12. С. 201-202.
13. Сборник
нормативных актов Верховного Совета и Правительства Автономной Республики Крым
по вопросам возвращения и обустройства депортированных граждан 1992-1995 г.г.
Часть 1. Симферополь: 1996. С. 30.
14.
Таблица составлена на основе разрозненных сведений, полученных
автором в Государственном Комитете по делам
национальностей и
депортированных граждан Автономной
Республики Крым, в Меджлисе крымскотатарского народа, а
также частично опубликованных в
книгах: Крымскотатарская энциклопедия. Тома
1-2. Симферополь: 1993 - 1995; Andrew
Wilson: The Crimean Tatars. A Situation
Report of the
Crimean Tatars for Internationa Alert. Sidney-Cambridge:
[1993], Appendix 6.
15. См. об
этом подробнее: Э. Кудусов: История формирования крымскотатарской нации. [Симферополь: 1996]
16. Jürgen Drzymalla: Die Krim zwischen
der Ukraine und Rußland -
Politische und wirtschaftliche Bestandsaufnahme. //Arbeiten aus dem Osteuropa-Institut München, 1996 (Juli), №. 193. S.20.
17. Там же.
С. 22.
18. Нельзя
допустить свертывания программы. //Голос
Крыма, 1996, № 20/131 (17 мая). С.1.
19.
Ксерокопия подлинника в личном архиве автора. Выдержки из этого документа приводились
также в газете "Авдет":
Финансирование приостановлено. //Авдет, 1995, № 11/126 (13 июня). С. 1.
20. Из
дневника экспедиции, проведенной в 1996 г. под руководством автора в Крыму по
программе "Правозащитное движение крымских татар: преодоление
дискриминации депортированного народа". Не прошло и года с той поры, как
самые печальные прогнозы оправдались: дождливая весна 1997 года способствовала
образованию новых оползней, несколько построек разрушилось, людей пришлось
переселять в срочном порядке; фактически крымскотатарский поселок Оползневое, в
строительство которого переселенцы вложили столько сил и труда, перестал существовать.
21.
Текст выступления Л.
Керимовой на первой
сессии Третьего Курултая крымскотатарского народа 28
июня 1996 г. находится в распоряжении автора.
22. Обращение крымскотатарского народа "О
бесправном положении крымскотатарского народа и игнорировании его законных интересов". //Авдет, 1997, № 1
(164). С. 1.
23.
Статистические данные и цифры, использованные автором при составлении
таблицы, приведены в статье: Э.
Люманов: Крымскотатарский народ в статистике Крыма. //Авдет, 1994, № 20/111 (4 ноября).
С. 2.
24. Там же.
25.
Постановления Верховного Совета Крыма № 167-1 и № 261-1 цитируются по подлинным
текстам, с которыми автор имел возможность познакомиться в Верховном Совете
Крыма. Ксерокопии документов находятся в распоряжении автора.
26. Одной из
первых акций такого рода, получившей широкий резонанс, был самозахват в ночь с
4 на 5 июня 1994 года нескольких квартир в новом многоэтажном доме на улице
Макаренко в Ялте. На первоначальном этапе в этой акции участвовало 58
крымскотатарских семей, главным образом, из числа беженцев, не имеющих никакой
жилплощади, а также "застройщиков" (17 семей), не сумевших освоить
выделенные им земельные участки. Ялтинский Исполком выделил для остро
нуждающихся семей из числа пикетчиков 13 квартир в других домах города
(частично совершенно неблагоустроенных и мало пригодных для жилья), а также
расселил некоторые семьи беженцев в гостиницах (сначала в гурзуфской гостинице
"Чайка", затем в ялтинской "Звездочка"). В связи с этим
часть крымских татар покинула захваченные ими квартиры в новом доме, но
наиболее упорные держали этот "самозахват" до осени - в течение трех
месяцев. В том же июне 1994 года произошло самовольное вселение группы крымских
татар в квартиры нового дома (по улице Самокиша, 10) в Симферополе. 16 ноября в
Судаке крымская татарка Зейнаб Усеинова совершила акт самозахвата квартиры в
новом доме, выстроенном при долевом участии Госкомнаца. В дальнейшем такого
рода стихийные самозахваты, сопровождаемые созданием острых конфликтных
ситуаций, распространилась по всему Крыму.