Д.Халидов

 

ИСЛАМ И ПОЛИТИКА В ДАГЕСТАНЕ

 

Продолжение.                  К началу документа.

 

 

III. Демократия и ислам:

стереотипы и конфликт политических традиций

Вмешательство ислама в политику было встречено довольно насто­роженно. В 1989-90 годах, в период, когда исламские лидеры поднимали воп­росы, связанные исключительно с культовыми со­оружениями и рели­гиоз­ным просвещением, симпатии обществен­ного мнения и демократов были на их стороне. Интеллектуальная элита и демократы Дагестана го­товы были смириться с чуждым и не знакомым для них образом жизни и поли­тическими акциями мусульман, ради высоких идей демократии. Но стоило мусульма­нам высказать идею "исламской республики" (причем, имея весь­ма смутные представления о том, что это такое) и вмешаться в политику, симпатии этих кругов сменились на глухую оппозицию. Для демократов и интеллектуалов исламисты остаются носителя­ми нового, но уже антикоммунистического тоталитаризма, в глазах многих горожан же это про­сто невежественная и легко манипули­руемая толпа. Представле­ния многих из них об исламе не идут дальше тех, весьма односторонних взглядов, сво­дящих все богат­ство ислама к обрядово-культовой его сто­роне (без фило­софии, права и этики). Распространенным является, как замечает извест­ный востоковед А.Малашенко, "пропагандистское клише фунда­менталиста - небритого бандита с Кораном в одной руке и автома­том (палкой, факелом и т.п.) - в другой". Отрицательный образ мусульман методично внушался неис­кушенному сознанию советс­кого телезрителя и читателя. И невдомек мно­гим, что антиму­сульманская пропаганда и на­гнетание антиисламского ис­хода - это целая политика, заказываемая в высоких коридорах властей За­пада и Израиля, напуганных возрожде­нием ислама, что ислам и мусуль­манское право (с его единством духов­ного и светского начал в политике и социальной жизни и с принципиаль­ным проти­воречием христианской докт­рине "Богу - богово, кесарю - ке­саре­во") не вписываются в западную мо­дель демократии и образ жизни. Запад порой демонстрирует агрессивность, иногда - расте­рянность, стал­киваясь с исламским фундаментализмом, и не в си­лах объяснить фено­мен прозелетизма - принятия ислама десят­ками тысяч жителей в запад­ных странах.

Вместо примечания: Еще в начале ХХ века Ахмеббек Агаев, азер­байджанский просветитель, отмечал, что "предвзятое отноше­ние к исла­му - это та же религия, но без догматов, то же учение, но без жрецов", и что "носитель предвзятых идей и убеждений превращается в фанатика гораздо худшего свойства, чем фанатик религиозного учения". Кто видит в исламе только насилие и жес­токость, тот попадает в ловушку сил, ко­торые ис­пользуют его в корыстных целях. А эти силы прочно осели и в коридорах россий­ских властей, и в средствах массовой информации.

Не претендуя на полноту анализа, вот несколько характерис­тик, до­с­таточно точно передающих суть ислама и шариата.

"Личность в исламе,- пишет профессор Института исламских иссле­дований в Париже М.Аркун,- это ее способность... возрож­даться в самых не­благоприятных социальных и идеологических условиях... Субъектом ис­то­рических изменений стал именно ис­ламский тип личности..." Мораль­но-этические обязанности, кото­рые возлагает Коран на своих последова­телей, сводятся к шести основным принципам: уважение жизни человека, верность и по­рядочность, доброта и преданная благодарность родителям, по­мощь со­племенникам и единоверцам, верность долгу и великоду­шие к зависимым от тебя. (Это уже пишет немецкий исследова­тель Мюллер).

"Шариат может вполне считаться не только достоянием му­сульман, пишет доктор юридических наук, авторитетнейший вос­токовед и знаток му­сульманского права Л.Р.Сюкияйнен,- но и важной частью мирового на­следия в сфере социально-норматив­ной культуры. В этом проявляется еще одна черта шариата - его гибкость и открытость, готовность сосуще­ствовать с иными тради­циями, правовыми системами и даже заимство­вать у них... Только поверхностное знакомство с шариатом может свести его к отруба­нию руки за кражу... или телесному наказанию за употреб­ление алкоголя. Такие правила, хотя и имеющие для мусульман значение, не должны засло­нять главного в шариате, который сле­дует оценивать по принципам, отра­жающим общечеловеческие ценности и пе­редовую правовую культуру". Ав­тор особо подчеркивает гуманный, наце­ленный на удовлетворение интересов человека, необременительный для него и веротерпимый, поощря­ющий творческий подход к окружающему миру, характер шариа­та.

Нельзя не вспомнить здесь и известного русского религиоз­ного фи­лософа В.Соловьева - духовного учителя Н.Бердяева, ко­торый пережил эво­люцию от резко критической трактовки ислама в юности (как религии "бесчеловечного Бога", см. Соловьев В. "Три силы", собр. соч., т.1) к свое­об­разной исторической апологии исла­ма в его знаменитой книге "Магометъ: его жизнь и религиозное учение".

 

Источник: Кавказский дом. 1992. 12, 21 июля.

 

Конец документа.                        К началу документа.

 

Выходные данные.