М.Н.Губогло
Предвестники бурь.
К изучению
идейно-художественных
импульсов современных
этнополитических
процессов.
Продолжение. К началу документа.
- 23 -
кованных
в еженедельнике "Союз" в середине мая 1991 года, предла-
галось дополнить
преамбулу союзного договора непременным пере-
числением
допущенных в стране перегибов и деформаций в
националь-
ной
политике, осудить насильственное
изменение письменности, сок-
ращение
национальных школ, лишение целых наций
и народов родных
земель, признание
Центром своей вины в Чернобыльской и Аральской
катастрофах,
тбилисских, бакинских, ошских, ферганских трагических
событиях.
Курс официальной национальной политики
партаппарата на лими-
тированное
культивирование национального самосознания,
на ограни-
чение
его роста, на иерархическую
дозволенность его проявления (
нациям, имеющим союзные республики - больше, народам,
создавшим
автономную
республику - меньше, автономную область или округ - еще
меньше, народам же,
лишенным автономии или никогда ее не создав-
шим, - вообще ничего), породил оппозиционные
демократические дви-
жения. Такой
оппозицией стала та часть творческой интеллигенции,
что
вступила в неравный бой с официальной идеологией в борьбе про-
тив
манкуртизации.
Таким образом, важнейшая функция -
движения антиманкуртизации
- это легализованная
(хотя и частично в эзоповской форме) разно-
видность
политической оппозиции. Одновременно антиманкуртизация
является нелегальной формой политического протеста
против осново-
полагающих постулатов
социализма, как общественно-политической
системы.
Память проявляет себя в человеке, в его духовной культуре, в
социокультурных нормах его поведения с другими людьми, а также в
среде
его обитания. Последняя состоит из
определенных результатов
человеческой деятельности - в памятниках архитектуры, в музейных
ценностях, библиотечных фондах, архивах и текущей статистике, в
повседневной
сети массовой коммуникации.
И для того, чтобы память, и
внутренняя (духовная) и внешняя
(материальная) работали
на человека, сегодня нужна действенная
система
мер, как наказаний, так и поощрений,
для того, чтобы сох-
ранить
память, уберечь ее от коррозии, от губительного воздействия
беззакония,
хаоса и беспорядка. Нужен, условно говоря, закон о па-
мяти, и в качестве приложения к нему нужна долгосрочная
программа
по
возрождению и развитию памяти. Понятно,
что и закон о памяти и
общегосударственная
программа возрождения памяти видятся в деидео-
логизированном
свете.
- 24 -
* *
*
Лишение памяти,- манкуртизация, - самая
страшная кара для от-
дельного
человека и для целого народа . Одним
из самых жестоких
преступлений против
человечности Чингиз Айтматов
считает вар-
варское
изобретение кочевых средневековых жуаньжуаней, позволявшее
им отнимать
у пленников их память, тем самым
лишая человека его
сути и
превращая его в беспамятного раба-манкурта.
"Можно отнять землю, можно отнять богатство, можно отнять и
жизнь, - причитает Найман-Ана, мать живого сына, превращенного в
беспамятного
манкурта, - но кто придумал, кто смеет
покушаться на
память
человека?! О господи, если ты есть, как внушил ты такое лю-
дям?
Разве мало зла на земле и без того?" (1)
Для того, чтобы поднять знамя борьбы против манкуртизации на
рубеже
застойных 70-80-х годов, нужен был
очень сильный, едва ли
не
скандальный прецедент.
Роль шоковой терапии сыграло появление в декабре 1980 года
романа
Чингиза Айтматова "И дольше века длится день". Критика не-
медленно
заметила его как явление художественной жизни, но специа-
листы
до сих пор не оценили его в качестве компендиума националь-
ных
процессов.
И хотя о трагедии беспамятства и о
роковой опасности утраты
исторической памяти писали задолго до Айтматова, и параллельно с
ним, и
после него, именно ему выпал жребий подарить общественности
фундаментальную дефиницию,
- манкуртизм, - без которой
сегодня,
практически, нельзя понять ни современные
национальные движения,
ни новую
этнополитическую ситуацию страны,
ни шквально обрушив-
шийся
рост национального самосознания народов.
Специалисты, т.е. литературные критики " прозевали"
архитек-
тонику
романа и вместе с ней и его содержание. Между тем, присущая
построению романа
тайна, равно как и система действующих в нем
лиц, требует серьезного, систематического,
заинтересованного чте-
ния, а
с учетом свойственного культуре ислама толкования и прочте-
ния.
Планка этого прочтения порой очень высока: от читателя требу-
ются
глубокие знания истории кочевых цивилизаций, а также владение
этнополитической
ситуации Европейских степей в различные
времена.
Стержнем
культуры ислама, как впрочем и некоторых других религий ,
например, иудаизма,
является традиция толкования. Без толкования
нельзя проникнуть
ни в толщу культуры, ни в
многообразие образа
- 25 -
жизни. Не зря великий мистик и поэт Джалаладдин
Румин понимал Ко-
ран как
некую закрытую систему, как некий
закрытый текст, доступ-
ный
постепенному пониманию лишь через толкование, и сравнивал тай-
ну
Корана с тайной женщины, отвечающей
тому, кто решился припод-
нять ее
покрывало : "Я не то, что ты ищешь"(2).
Специалисты - обществоведы
"не увидели" значение
романа по
более
простой причине : им все равно никто не
дозволил бы обнаро-
довать
увиденное.
Центральный нерв всего романа "И
дольше века длится день" -
проблема
исторической памяти народов, лишаясь которой, человек те-
ряет
себя, становится манкуртом, рабом,
бессловесным исполнителем
чужой
воли, а народ, теряющий свои корни,
наработанные веками ме-
ханизмы
преемственности культуры и образа жизни,
обречен на асси-
миляцию
и последующее исчезновение с этнической карты.
* *
*
Удивительно, как в столь коротком романе
писатель сумел пока-
зать взаимодействие политики и практики в
сфере межнациональных
отношений, найти важнейшие точки пересечения
исторического насле-
дия
народов с нынешними насущными задачами,
сгруппировать методом
непосредственных
упоминаний и имплицитных ассоциаций
демографи-
ческие, экологические, социально-культурные,
языковые, истори-
ческие
аспекты национальной проблематики и обнародовать в образах
те
болячки, о которых специалисты в
области теории наций и нацио-
нальных
отношений не смели в те времена даже заикнуться.
Вся система ассоциаций построена вокруг легенды о манкуртах.
Национальная
проблематика отражена в зеркале этой легенды, в возг-
ласе
ночной птицы Доненбай : "Вспомни, чей ты ? Как твое имя? Твой
отец
Доненбай! Доненбай! Доненбай!"
Этот вопрос имеет принципиальное
значение. Ч.Айтматов созна-
тельно
адресует его не только к самому себе, как писателю, к свое-
му
концептуальному кредо, но и ко всей
творческой и иной интелли-
гении, призванной бережно хранить память о предках
и об отцовском
доме,
напоминать о том, как тяжко покидать родные края, края свое-
го
народа.
Легенду о манкуртах любимый герой Айтматова - Едигей вспоми-
нает по
дороге на кладбище Ана-Бейит, куда он везет хоронить свое-
го
друга Казангапа согласно завету покойного.
По преданию сарозекские земли в прошлом
были захвачены жесто-
Продолжение. К началу документа.