М.Н.Губогло
Предвестники бурь.
К изучению
идейно-художественных
импульсов современных
этнополитических
процессов.
Продолжение. К началу документа.
- 26 -
ким племенем
жуаньжуаней, которые часть
захваченных ими пленных
превращали
в своих послушных рабов, уничтожая при
этом их память.
На бритые
головы обреченных надевали кусок
освежеванной плотной
выйной
части верблюжей шкуры (шири), которая, высыхая на солнцепе-
ке, причиняла страшные мучения, которые в
конечном счете заверша-
лись
полным помутнением рассудка.
Оставшийся в живых раб-манкурт не помнил,
кто он, где и когда
родился, не ведал своего имени, не помнил
рода-племени, не помнил
детства, отца-матери. В то же время подобно преданной собаке, он
признавал
только своих хозяев, тех, кто его кормил; усердно выпол-
нял порученную ему нудную и грязную работу, был чужд неповинове-
нию, и
все его помыслы сводились только к утолению чрева.
Один из таких молодых военнопленных,
превращенный в манкурта,
по
наущению своих хозяев убивает собственную
мать - Найман-Ану,
которая,
узнав сына, пыталась восстановить его память, неоднократ-
но
повторяя ему его собственное имя - Жоломан,
и имя его отца -
Доненбай.
От смертельной раны Найман-Ана стала медленно сползать с
верблюдицы, а ее белый платок превратился в птицу
Доненбай, кото-
рая с
тех пор летает по ночам над степью с криком:
"Вспомни, чей
ты? Как
твое имя? Твой отец Доненбай! Доненбай! Доненбай!"
Место, где Найман-Ана пала от стрелы,
пущенной в нее сыном-
манкуртом, стало называться кладбищем Ана-Бейит -
материнским по
коем, а от
ее белой верблюдицы Акмаи пошло знатное потомство, в
том
числе белоголовые верблюдицы, а также
черные могучие самцы,
подобные
"герою" романа - Буранному Каранару.
* *
*
Энергия памяти имеет двоякую форму
существования : пассивную,
состоящую, как дремлющий вулкан, в бездействии, и активную, про-
буждающую
народ из сонного состояния,
вовлекающую значительные
массы
людей в борьбу за справедливость, за независимость, за суве-
ренитет, и за иные, свободу несущие идеи. Память,
кроме того, со-
держит
как то, что народ любит, воспевает,
чем гордится, в чем
черпает
силу, так и то, от чего сгорает от позора и стыда, предпо-
читает
в подсознании помнить, но не вспоминать.
Борьба с памятью народа, не всегда напрямую вела к манкурти-
зации
или мауглизации. Случался и другой, побочный результат, ког-
да одни
пласты памяти пытались подменить другими, или когда вместо
теневой
памяти пытались сочинить новую, освященную новейшими забо-
- 27 -
тами
дня, память.
Восстановление из небытия
известных исторических деятелей,
оправдание
их деяний, переоценка их значения и
места в националь-
ной истории
- эти и другие вопросы
пересмотра и переоценки цен-
ностей
истории, культуры, имен знаменитых исторических деятелей,
восстановление забытых
или полуразрушенных памятников -
все это
входило
важнейшей составной частью борьбы
за сохранение истори-
ческой
памяти и национальное возрождение.
Ключевая роль в этом отношении в романе
"И дольше века длится
день" отводится
имени главного героя -
Едигея. Не случайно оно
совпадает
с именем правителя Волжской Орды конца Х1У -
начала ХУ
вв., когда многое было сделано для возрождения
пошатнувшегося ве-
ликодержавного
могущества Золотой Орды.
* *
*
Чрезвычайно важную функциональную нагрузку в романе несет
изображение
ареста Куттыбаева и "обоснование" предпринятых против
него
репрессивных мер. Ему, в частности,
инкриминируется преступ-
ное
собирание фольклора тюркоязычных народов Средней Азии. Сотруд-
ники
ГПУ, арестовавшие Куттыбаева, предстают как жестокие жуаньжу-
ани, преследующие цель стереть память и уничтожить
традиционную
культуру
кочевых Евроазиатских степей. В романе акцентируется вни-
мание
на том, что сотрудники ГПУ конфискуют дневники Куттыбаева, в
которых он
тщательно фиксирует фольклор
кочевых цивилизаций ка-
захских
степей. Сочетание образа собирателя
фольклора и мученика,
принявшего смерть,
но не пожелавшего стать
манкуртом - является
свидетельством
сопротивления автохтонного населения политике
ман-
куртизации,
проводимой Центром.
В конце 40-х - начале 50-х годов действительно Центром был
предпринят крестовый
поход против некоторых произведений устного
народного
поэтического творчества.
Естественно, последовали
"ме-
ры",
в т.ч. репрессии против тех интеллектуалов, которые опирались
на
памятники устного эпоса, как источники патриотического воспита-
ния. Административный аппарат Центра объявил многие традиционные
произведения
тюркоязычных народов националистическими, в том числе
казахский
- Алпамыс, узбекский - Алпаныш, киргизский - Манас.
Зрелая творческая интеллигенция из числа
казахов и киргизов
пыталась взять под защиту народные эпосы и отвести
обвинения кле-
ветников
в национализме. Протестуя против
губительной политики
- 28 -
манкуртизации, пытающейся
очернить эпосы тюркоязычных народов,
Ч.Айтматов
привлекает внимание к богатейшему культурному наследию,
его
красоте, мудрости, гуманизму.
"Песня в моем понимании, - излагает Абуталип свою позицию и
свое
собирательство народных сказаний, -
весть из прошлого ... До
чего красиво
пели в старину! Каждая песня - целая история."
Описанные в романе "И дольше века
длится день" арест Куттыба-
ева
агентами ГПУ и конфискация записанной
Куттыбаевым легенды о
манкуртах, в сочетании с итогами политики
манкуртизации, - призы-
вают к
переоценке одиозных оценок в проведении культурной политики
в
республиках Средней Азии, в переоценке истинной значимости исто-
рического
, поэтического творчества кочевых народов
в нынешних
процессах
национального возрождения. В самом
деле, в историческом
очерке, помещенном в последнем издании БСЭ о
Татарской АССР, даже
не
упоминается имя Едигей.
Перелистывая тетради арестованного
Абуталипа Куттыбаева, со
трудник бериевской
службы иронизирует над фольклорными записями.
"Подумаешь, писатель феодальной
старины,"-размышляет вслух, выда-
вая штампы из принятых в 40-е годы документов
против исторической
памяти
тюркоязычных народов. Понятно, куда
направлены стрелы айт-
матовской
критики.
Его аргументы зовут к пересмотру
документов, на основе кото-
рых
были нанесены непоправимые удары по традиционной культуре тюр-
коязычных
народов, и значительно прорежены ряды
той части нацио-
нальной
интеллигенции, которая боролась за
сохранение и возрожде-
ние
исторической памяти своих народов.
*
*
*
Многообразна и многоаспектна тема взаимосвязи
нынешнего
беспамятства
тюркоязычного населения степей Средней Азии с истори-
ей этих
народов, с культурой, языком и образом жизни.
Исторический аспект беспамятства
исследуется автором романа
"И дольше
века длится день" на разных
уровнях - на уровне всего
народа
и на уровне отдельной личности, в
глобальном геополити-
ческом (судьба
народов евроазиатских степей) и в конкретно-этни-
ческом
на примере казахского или киргизского народов.
Важную роль
призваны
играть в романе разделительные линии, в том числе без ве-
дома
коренного населения степей окруженный колючей проволокой бе-
зымянный Почтовый
ящик - сверхсекретный космодром.
Эти раздели-
Продолжение. К началу документа.