М.Н.Губогло

Предвестники бурь.

К изучению идейно-художественных

импульсов современных

этнополитических процессов.

Продолжение. К началу документа.

- 38 -

в научных целях, для чего осуществляется подготовка соответствую-

щих научно-педагогических кадров и создается для этого необходимая

материально-техническая база" (7). В Узбекистане " в школах с уз-

бекским языком обучения и в группах средних специальных и высших

учебных заведений с узбекским языком обучения обеспечивается изу-

чение узбекской письменности на основе арабской письменности как

учебного предмета"(8). Таджикская ССР,подобно тюркоязычным респуб-

ликам, также "создает необходимые условия условия для изучения

таджикской письменности, основанной на арабской графике, и издания

литературы на этой графике"(9).

Восстановление функционирования арабской и латинской график

имеет не только узколингвистическое, не только широкое этнополити-

ческое, но и более глубокое этнопсихологическое значение, так как

является ответом на вызов времени, ответом на рост национального

самосознания, компенсацией за долгие годы манкуртизации.

Согласно космической линии романа, даже инопланетяне, гото-

вясь к контактам с землянами, стали двуязычными - "изучили и

систематизировали путем радиоперехвата в космосе английские и

русские слова и составиил земной словник". Мораль ясна, если хо-

чешь дружбу, готовь двуязычие, овладевай языком той земли, с оби-

тателями которой решил иметь контакты. А контакты чрезвычайно важ-

ны. Например, обитатели планеты Лесная Грудь "полны желания всту-

пить в контакт с землянами не только из естественной любознатель-

ности, но, как полагают они, прежде всего ради торжества самого

феномена разума, ради обмена опытом цивилизаций, ради новой эры в

развитии мысли и духа вселенских носителей интеллекта."

Более того, гуманистическую миссию двуязычия роман "И дольше

века длится день" видит "в объединении общих усилий ... основной

путь обеспечения беспредельной продолжительности жизни в природе."

Не навязчиво, но достаточно твердо, отчетливо и последова-

тельно в романе утверждается мысль, призыв к уважительному отноше-

нию к языкам коренного населения обширных казахстанских и Среднеа-

зиатских степей. Необходимость знания вызывается и со стороны об-

щества, и стороны отдельного человека , в том числе со стороны

тех, кто приехал на степные просторы из других регионов страны.

Глухой, железнодорожный разъезд "при великой Сары-Озекской степи"

- "это маленькое связующее звено в разветвленной, как кровеносные

сосуды системе других разъездов, станций, узлов, городов... откры-

тый всем ветрам на свете... Потому и называется этот степной разъ-

- 39 -

езд Боранлы-Буранный, и надпись висит двойная: Боранлы по-ка-

захски, Буранный - по-русски..." Двойная надпись - это акцент на

необходимость паритета в межэтнических и межязыковых отношениях.

Это важно соблюдать и на земле, и в космосе.

Текст послания, оставленного паритет-космонавтами, перед тем,

как покинуть орбитальную станцию "Паритет", составлен на двух язы-

ках на английском и на русском и подписан паритет-космонавтом 1-2

и паритет-космонавтом 2-1.

* *

*

В романе содержится немало прямых и косвенных указаний на по-

зитивную благотворную связь этнического и конфессионального факто-

ров. Большие жизненные силы, богатый духовный запас, прочность со-

ционормативных установок и строгое следование им в жизни у Едигея

и Казангапа, тридцать лет проработавших вместе на степном безлюд-

ном разъезде, ("а по сторонам от железной дороги в этих краях ле-

жали великие пустынные пространства - Сары-Озеки, Серединные земли

желтых степей") обусловлены их мусульманскими корнями. "Чтобы жить

на сарозекских разъездах,- говорится уже на первых страницах рома-

на, - надо дух иметь... Степь огромна, а человек невелик. Иные,

глядя из вагонов мимоходом, за голову хватаются -господи, как тут

люди могут жить?! Кругом только степь да верблюды! А вот так и жи-

вут, у кого на сколько терпения хватает. Три года, от силы четыре

продержится - и делу тамам (конец): рассчитывается и уезжает куда

подальше.

На Боранлы-Буранном только двое укрепились тут на всю жизнь -

Казангап и он, Буранный Едигей." Исламское наследие противоречиво

и Ч.Айтматов не скрывает этого. Едигей с одной стороны испытывает

страх перед новейшей технологией (ему становится жутко, не по се-

бе), когда он видит старт космической ракеты ("неужто, - думает

он,- в этом огнище сидит человек?"), а с другой стороны, он не

испытывает никаких сомнений и колебаний в экстремальных ситуациях,

когда ислам дает ему надежные ориентиры того, как себя вести, в

частности, тогда, когда наступает смерть, когда умирает человек.

Показателен в этом отношении его диалог с национально-безликим де-

журным по разезду - Шаймерденом, утерявшим свои национальные и

мусульманские корни.

"Ты подумай, - говорит Едигей ему, - среди нас человек умер,

нельзя, не положено ни у кого оставлять покойника одного в пустом

- 40 -

доме.

- А откуда ему знать... один он или не один?

- Зато мы знаем!...

- Ну что ты хочешь?... Что там будешь делать, все равно ночь

кругом.

- Буду молиться. Покойника буду обряжать. Молитвы буду прино-

сить.(Так в тексте - М.Г.)

- Молиться? Ты, Буранный Едигей?

- Да я. Я знаю молитвы.

- Вот те раз - шестьдесят лет ...советской власти.

- Да ты оставь, при чем тут Советская власть! По умершим мо-

лятся испокон веков. Человек ведь умер, а не скотина!"

В то же время самого Шаймердена, проявившего безразличие к

смерти Казангапа, выявившего потрясающее непонимание и неуважение

к традиционным похоронным обрядам, Едигей называет скотиной:

("хайван безмозглый").

Таким образом бесчувственность, безнравственность, бессовест-

ность есть прямое следствие отсутствия корней, пренебрежение к на-

циональным и мусульманским истокам.

На погребение Казангапа, от общей молитвы, джаназы, осуществля-

емой незадолго до выноса тела и до последней молитвы с развернуты-

ми перед лицом ладонями у засыпанной могилы, в романе отводится

целый день. Но этот день вмещает в себя больше века, потому что на

изображение всей жизни требуется очень много жизненного и романно-

го времени.

Ислам насыщен сложной обрядностью, многочисленными предписания-

ми и запретами, регламентирующими все поступки верующего, весь об-

раз жизни человека от рождения до похорон. И всех людей легко раз-

делить на верующих, на тех, кто соблюдает все предписания, и

участвует в обрядах, и тех, кто не выполняет и не соблюдает обы-

чаи. Манкурты относятся к разряду вторых. Едигей, выполняющий

просьбу своего умершего друга Казангапа - похоронить его на клад-

бище Ана-Бейит - к разряду первых. По сравнению с родильными и

свадебными обрядами из цикла семейной обрядности, наиболее тесно

связывающих ислам и этничность, похоронный обряд, дает, пожалуй,

наиболее широкий простор для изображения роли традиций, роли пре-

емственности в сохранении национальной культуры и самого народа.

Не случайно погребение Казангапа завершается клятвой выполнить за-

вет Едигея и похоронить его самого "бок о бок с Казангапом". "Если

Продолжение. К началу документа.

Выходные данные.