М.Н.Губогло

Предвестники бурь.

К изучению идейно-художественных

импульсов современных

этнополитических процессов.

Продолжение. К началу документа.

- 44 -

кал, угрожающе скрипел зубами, ломал загон...

На другой день уже стали поступать вести, как сводки с фрон-

та, о боевых действиях Буранного Каранара...Стоило остановиться

поезду на Боранлы-Буранном, как машинист или кочегар, или кондук-

тор наперебой рассказывали о бесчинствах и погромах Каранара, уст-

раиваемых им в пристанционных и приразъездных верблюжих гуртах...

на разъезде Малакумдычап Каранар забил до издыхания двух атанов и

погнал перед собой в степь четырех маток... В другом месте Каранар

согнал с верблюдицы ехавшего верхом хозяина...

Покалечил ... атанов, а сам отбил трех лучших маток, к тому

же прибыл сюда не один - пригнал какую-то верблюдицу оседланную...

Готов загрызть, изжевать заживо кого угодно! Только не мешали бы

ему заниматься его делом. Он не жрет, не пьет, кроет этих маток

подряд, только земля ходуном ходит... И орет при этом на всю

степь, словно конец света наступает... Каранар не находил себе

места... Сколько же в нем было силы! Он и сейчас не прочь был бы

заняться любовным трудом и все докучал и приставал то к одной, то

к другой матке, крепко кусал их за ляжки, оттирал их одну от дру-

гой, но это было уж слишком с его стороны, верблюдицам достаточно

было и дневного времени, когда они охотно исполняли его прихоти, а

ночью им хотелось покоя"

В романе достаточно прозрачно сравнивается сила страсти Кара-

нара и неразделенной любви Едигея к Зарипе. По крайней мере, не-

редко описание того или иного мгновения из жизни Каранара сопро-

вождается размышлениями Едигея о самом себе и об его отношении к

своей жене и к своей возлюбленной. "Каранар то и дело стряхивал с

головы налипающие комья снега и будил на бегу тишину рыком и вык-

ликами. Худо было хозяину в том пути. Едигей ничего не мог поде-

лать с собой, никак не удавалось ему успокоить, определить себя на

чем-то одном, бесспорном и безусловном. Не мог начистоту открыться

перед Зарипой, не мог отречься и от Укубалы." Не видя выхода из

противоречия между страстью к Зарипе и долгом перед своей женой,

Едигей "начинал поносить, ругать себя последними словами :"Скоти-

на!Хайван, что ты, что твой верблюд! Сволочь! Собака! Дурья голо-

ва!- и еще в том же духе, перемежая их крепким матом, бичевал се-

бя, устрашал и оскорблял, чтобы отрезвить, чтобы прийти в себя,

одуматься, остановиться... Но ничего не помогало..."

Обдумывая, каким способом усмирить взбунтовавшегося в гоне

Каранара, Едигей "ждал рассвета, чтобы... пораньше отправиться в

- 45 -

путь , побыстрей добраться до Боранлы-Буранного, где ждут его де-

тишки обоих домов (своего и овдовевшей Зарипы - М.Г.),потому что

он всех любит в равной степени и потому что он для того и живет на

этой земле, чтобы им было хорошо".

И еще из страданий Едигея:"Как сделать,чтобы никто не постра-

дал и чтобы боль свою не таить, а сказать напрямик - так и так,

мол, Зарипа, люблю тебя".

Вернувшись с фронта любовных битв Каранара, Едигей обнаружил,

что Зарипа уехала в неизвестном направлении. По этому поводу Еди-

гей учинил жестокую расправу над Каранаром, вымещая на нем всю

свою беду и неразделенную любовь к Зарипе. "Яростно, беспощадно

хлестал он Буранного Каранара, нанося удар за ударом, хрипя, изры-

гая ругательства и проклятья: - На тебе! На! Подлая скотина! Это

все из-за тебя! Ненасытная тварь! Тебе все мало! Тебе надо бегать

по сторонам. А она уехала тем часом с детьми! И никому из Вас нет

дела, каково мне! Как мне теперь жить на свете? Как мне жить без

нее?"

Гиперболизированная антропологизация Каранара имеет свой эт-

ноисторический смысл. Она нужна автору романа не только для того,

чтобы отвести Каранару в своей душе второе место после Едигея по

силе авторской симпатии, но и для того, чтобы показать связь вре-

мен , соединяя воедино силу жизни , силу страсти и силу этнической

памяти. В этом отношении обращает на себя внимание,во-первых, соп-

ричастность Каранара к центральной легенде романа о манкуртах, и

выражаясь терминологией некочевой цивилизации - "дворянское " про-

исхождение Каранара.

Согласно сарозекскому преданию, Буранный Каранар ведет свое

происхождение от знаменитой белоголовой верблюдицы Акмаи, стоящей

целого стада верблюдов, принадлежащей не менее знаменитой хозяйке

Найман - Ане, которая после смертельного выстрела сына-манкурта,

была похоронена на знаменитом кладбище Ана-Бейнт. "По преданию,

золотая матка Акмая принесла семерых детенышей - четырех маток,

трех самцов. И вот с тех пор все матки рождаются светлые, белого-

ловые, все самцы , наоборот, черноголовые, а сами каштановой

масти. Оттого Каранар и уродился таким. От белоголовой матки чер-

ный верблюд. Это первый признак его происхождения от Акмаи, и с

тех пор, кто его знает, сколько лет прошло, двести, триста,

пятьсот или больше, но в Сарозеках род Акмаи не переводился. И

нет-нет да и появиться такой верблюд - сырттан (сверхсущество) ,

- 46 -

как Буранный Каранар.

Во-вторых, Буранный Каранар связан не только с историей, но и

с природой тех степей и тех краев, в которых проживает родной на-

род Едигея и Казангапа. Покойный Казангап неоднакратно рассказывал

Едигею о легендарном происхождении Каранара. Что же касается слия-

ния Каранара с природой, то в этом убедился и сам его хозяин. "Вот

только дурной уж очень становится, когда в гон идет, - вспоминает

и вспоминает о своем любимце Едигей, - в самые холода всегда это с

ним случается, и тогда он лютует, страшно лютует, и зима лютует и

он... Сладу нет никакого с ним."

О проявлении буйной силы верблюда в зимнюю пору имеются упо-

минания в киргизском героическом эпосе:

"Удалью переполнен Манас,

глаза горят огнем

ярость переполняет его ...

не уцелеть тому, на кого взгляд устремит,

Он - словно тигр в осеннюю пору,

Он - словно верблюд в зимнюю пору".(11)

В-третьих, Каранар выступает олицетворением полноты образа

жизни степного населения. Без него никуда, даже похороны не обхо-

дятся без его участия. Каранар - часть долга Едигея перед покойным

другом, "часть долга памяти перед обычаями своего народа. "А

он,Буранный Едигей, завтра с утра возглавит на Каранаре, убранном

помпой с кистями, путь на Ана-Бейит, провожая Казангапа к его

последнему и вечному местопребыванию... Восседая на Каранаре, Бу-

ранный Едигей ехал впереди, указывая направление на Ана-Бейит...,

следом поспевали по целине трактор с прицепом, в котором рядом с

покойным Казангапом одиноко и терпеливо сидел его зять, муж Айзады

(дочери покойного - М.Г.), и за ними экскаватор "Беларусь".

В-четвертых, участие и роль верблюда заранее предусмотрены в

похоронном процессе, в то время, как верный пес Жолбарс примыкает

к каравану случайно.

Похоронная процессия на старинное родовое кладбище Ана-Бейит

двигалась во главе с верховым на Каранаре, а замыкалась она ко-

лесным трактором "Беларусь" - в этой картине соединены традиции и

инновации, точно так же, как и весь похоронный обряд. Современный

ислам, чрезвычайно тесно переплетенный с этничностью своих носите-

лей, воспроизводит историю, но и сам подвергается некоторым моди-

фикациям, приспосабливаясь к технологическому ритму жизни.

Продолжение. К началу документа.

Выходные данные.