- 45 -
8. Вначале было слово ...
или
о роли языка в национальном
возрождении
Состав документа: с.45-47 с.48-50 с.51-53
"Хмуря черные брови над раскосыми
глазами", начальник караула
лейтенант
Тансыкбаев решительно пресек попытку
Едигея заговорить
на
казахском языке: "-Товарищ
посторонний, обращайтесь ко мне на
русском
языке. Я лицо при исполнении служебных
обязанностей!". В
эту
емкую этноязыковую микроситуацию Ч.Айтматов вместил многогран-
ную
этнополитическую проблему.
Во-первых, убийственная самооценка
лейтенанта с раскосыми
глазами, а точнее, его самоотречение от этничности,
выраженное им
самим тем,
что он не человек, а "лицо при исполнении служебных
обязанностей",
во-вторых, лейтенант Тансыкбаев -сын того кречетог-
лазого, который во времена разгула бериевщины
арестовал Абуталипа
Куттыбаева, обвинив его не только в том, что в годы
войны он ока-
зался в
плену, воевал и имел связи с
югославскими партизанами, но
и в
том, что он целью своей жизни ставил
сохранение исторической
памяти
родного народа, записывая памятники устного народного твор-
чества, в-третьих,
лейтенант Тансыкбаев, казах,
находясь на ка-
захской
земле по ту сторону колючей проволоки,
неоднократно назы-
вает
Едигея и остальных своих соплеменников
посторонними, в-чет-
вертых,
для исполнения служебных обязанностей ему не нужен казахс-
кий
язык, он обходится русским языком. Неудивительно, что в дан-
ной
этноязыковой ситуации даже видавший виды Едигей теряет дар ре-
чи и
забывает суть своей просьбы, ради
которой он появился перед
- 46 -
шлагбаумом
контрольно-пропускного пункта на территории космодрома,
расположенного
среди обширных казахстанских степей и
огороженного
колючей
проволокой. Колючая проволока и
заградила путь похоронной
процессии
к родовому кладбищу Ана-Бейит, а вместе
с тем
путь к
своей
истории, к своим корням. И глядя на молодого манкурта Тан-
сыкбаева, Едигей - хранитель исторической памяти
народа (а потому
и
вызывающий симпатию Айтматова) - начинает понимать, что ему не
удастся
похоронить своего друга Казангапа на казахском кладбище, и
что его
связующая нить с
историей сарозеков обрывается и вмиг
превращается
в ничто.
Здесь содержится недвусмысленный
намек на языковые реформы
20-
30-х годов, которые в конечном счете
привели к обрыву преемс-
твенности
и создали угрозу потери исторической памяти через забве-
ние
нынешними поколениями языка, в том
числе арабского шрифта, на
котором были
написаны многие шедевры коренного населения Средней
Азии. Так, например, в результате перевода
казахской письменности
сначала в
1930 году с арабского алфавита на латиницу, а затем в
1940
году на русскую азбуку, нынешним
поколениям оказались недос-
тупными письменные
памятники XIX века,
написанные на арабском
шрифте.
Разработанная для киргизского языка письменность на арабской
графике, в 1926 году была переведена на латиницу, а в
1940 года -
на
кириллицу. Подобные реформы имели место и в истории и двух дру-
гих
многочисленных тюркоязычных народов Средней Азии. Письменность
туркменского
языка, существовавшая до 1928 года на основе арабской
графики,
была переведена сначала на латиницу, и, просуществовав до
1940
года, была затем еще раз реформирована,
переводом на русскую
азбуку. Арабская письменность узбекского языка была
"отменена" в
1927
году, а в 1939 г. кратковременное функционирование латиницы
было
заменено введением русского алфавита.
Осуществление языковых реформ 20-30-х годов имеет свою поучи
тельную
периодизацию. Далеко не случайна в романе
ассоциация с
тем, что они были проведены безжалостно и бездумно
в духе легенды
о
страшном ремесле жуаньжуаней,
научившихся лишать свои несчаст-
ные
жертвы памяти.
На первом этапе языковой реформы было
сломлено отчаянное соп-
ротивление интеллектуальной элиты народов Средней Азии
и выкорче-
- 47 -
ваны корни
мусульманской традиции, подпитывающие этнич-
ность,
язык, культуру на основе арабской графики. Пример героя ту-
рецкой
революции и инициатора языковой реформы Кемаля Ататюрка был
поставлен
на службу этой злокачественной идее. К сожалению, пример
сработал.
Однако, в дальнейшем, по мере функционального углубления
литературных
языков и по мере внедрения латинизации перед сталинс-
ким
режимом начала подниматься новая волна страха перед возможной
национальной и интер(меж) национальной консолидацией
тюркоязычных
народов
Средней Азии.
И был
срочно придуман и безоговорочно претворен в жизнь вто-
рой
этап: перевод литературных языков
народов Средней Азии с ла-
тинского на русский алфавит. Три далеко идущие цели преследовала
эта
реформа. Во-первых, необходимо было преградить путь межэтни-
ческим
консолидационным тенденциям, во-вторых, оградить тюркоязыч-
ные
народы Средней Азии от возрастающего этнополитического и соци-
окультурного
влияния Турции, в-третьих, сбить с толку сами народы,
искусственно
раздувая различия между ними и
эффективно закрепляя
эти
различия с помощью национальной
государственности и ощущения
этноизоляционализма. Сама идея самобытности была гипертрофирована
и
использована для возведения дополнительных барьеров между народа-
ми. Колючая проволока вокруг космодрома на
обширных степях - еще
одно
символическое пояснение.
Колокольный гул романа "И дольше
века длится день " не исчез
под бескрайним
среднеазиатским небом. Он слился с песнями и гимна-
ми
родному языку, прозвучавшими в разных концах страны. Немало по-
этов
поклялись в верности языку своей национальности. Запомнилась
позиция
Расула Гамзатова:
Кого-то исцеляет от болезней
Другой язык, но мне на нем не петь,
И если завтра мой язык исчезнет,
То я готов сегодня умереть.(53)
Достаточно перелистать сегодня законы о государственных язы-
ках, принятые в республиках Средней Азии в 1989
году, чтобы убе-
диться
в том, что боль от языковых реформ
20-30-х годов не утихла
и по
сей день. В ходе подготовки к языковой
реформе 1989 года в
республиках Средней
Азии было уделено
значительное внимание
восстановлению традиций
литературных языков, основанных на