ГЛАВА 2.  ТРАГЕДИЯ МАЙСКИХ ДНЕЙ 1944 ГОДА.

              ЭТНОЦИД, ИЛИ КУРС НА УНИЧТОЖЕНИЕ КРЫМСКОТАТАРСКОСТИ.

 

Состав документа: с.72-74      с.75-77     с.78-80

 

 

                                - 72 -

 

    18 мая  1944  г.  согласно Постановлению Государственного Комитета

Обороны    крымских  татарах"  (публикуется  в  Приложении  )  всему

крымскотатарскому народу было предъявлено чудовищное обвинение в изме-

не Родине,  и весь народ, включая стариков и младенцев, организованно,

поистине с имперско-тоталитарным размахом, был насильственно переселен

в восточные районы страны (Средняя Азия,  Урал,  Западная Сибирь,  Ал-

тай). Это стало кульминацией этнической трагедии целого народа, траге-

дии, начавшейся в 1783 г. с момента присоединения Крыма к России и не-

завершившейся практически по сей день,  этнической катастрофы, непрео-

доленной за истекшие полвека.

    В задачу  настоящего  исследования  не входит анализ всей совокуп-

ности социальных,  политических  причин,  всего нравственно-психологи-

ческого климата,  создавшегося в СССР к середине 194О-х гг.  в экстре-

мальных условиях кровопролитной войны, террора, ничем не ограниченного

"культа  личности"  И.В.Сталина,  нарастающей эйфории близкой Победы -

всего,  что сделало в принципе возможным это беспрецедентное по  своей

антиправности  и  античеловечности  Постановление,  что обеспечило его

беспрекословное, послушное претворение в жизнь - без какого-либо орга-

низованного сопротивления и заметного протеста внутри советской систе-

мы или со стороны мирового цивилизованного сообщества.


 

                                - 73 -

    Важно подчеркнуть,  что этот акт органично и закономерно входил во

всю систему чудовищного террора, безостановочно вращающегося "красного

колеса",  в  весь комплекс преступлений режима против человечности,  и

какая доля ответственности за эти преступления должна  лечь  на  "злую

волю"  И.В.Сталина,  на  личную  инициативу Л.П.Берия,  К.Е.Ворошилова

(10),  на чью-то вольную или невольную провокацию (11), на всю "правя-

щую  и руководящую силу советского общества" - элитарную верхушку Ком-

мунистической партии Советского Союза, действительно игравшей в систе-

ме массового террора свою "авангардную роль", поставляя из своих рядов

и палачей, и идеологов, и жертв этого террора; на "безмолвствующий" на-

род и его гражданскую совесть;  на вооруженные силы спецведомств,  вы-

полнявшие (и "перевыполнявшие" по степени жестокости) данное Постанов-

ление;  наконец,  на  наших  союзников  по  антигитлеровской коалиции,

бессильных помешать сталинскому произволу,  да и на  гитлеровский  фа-

шизм,  втянувший  человечество в кошмар второй мировой войны,  - можно

установить лишь в итоге комплексного изучения всей  совокупности  фак-

тов, всего исторического контекста той майской трагедии 1944 г., кото-

рую пережил крымскотатарский народ.

    Здесь мы  лишь  подчеркнем,  что  крымскотатарский  народ  был  не

единственной, не первой и не последней коллективной жертвой националь-

ной политики тоталитарного сталинского режима: до него, одновременно с

ним и позднее насильственной депортации, унижениям, ограничению в пра-

вах, массовому или частичному геноциду подлежали многие другие "народы

СССР":  корейцы Дальнего Востока,  немцы Поволжья, финны Ленинградской

области,  поляки Западной Украины, народы Северного Кавказа - чеченцы,

ингуши,  аккинцы,  балкарцы,  карачаевцы;  турки Месхетии,  этнические

меньшинства Крыма, включая армян, болгар и греков; гагаузы Молдовы - и

это еще далеко не полный перечень,  да и та неполная, частичная депор-

тация, тот выборочный, но крупномасштабный социальный геноцид, который

пережили и русские, и украинцы, и народы Прибалтики, и практически все

народы страны, были для них не меньшей трагедией.

   Чрезвычайно характерная  деталь,  особенность  преступной  политики

массовых депортаций в СССР заключалась в том, что при всем откровенном

цинизме этой политики она сопровождалась  определенным,  порою  весьма

тщательно разработанным камуфляжем,  видимостью цивилизованной благоп-

ристойности.

    Во-первых, многое совершалось в тайне, и миллионы советских людей,

воевавших на фронте и трудившихся в тылу,  действительно,  не знали  о

том,  что творилось в освобожденном Крыму теми "майскими короткими но-

чами" 1944 г., как не знал об этом (или узнал значительно позже) зару-

бежный  мир.  Во-вторых,  даже  те  сопровождаемые  грифом секретности


 

                                - 74 -

постановления и указы (в том  числе  впервые  публикуемые  во  2  томе

настоящей книги), которые предназначались для узкого круга посвященных

лиц и хранились в глубокой тайне от  советской  и  мировой  обществен-

ности,  не выражали прямо всех истинных, чудовищных замыслов массового

геноцида.  Эти распоряжения были густо насыщены лицемерными оговорками

и  оправданиями  необходимости  переселения,  а также с издевательской

тщательностью разработанными инструкциями (о горячем питании,  о меди-

цинском  обслуживании,  о  графике движения транспортируемых на восток

эшелонов, о нищенской "компенсации" переселенцам за оставленное на ро-

дине имущество). Все это должно было скрыть истинный масштаб катастро-

фы.  Тем более обтекаемыми, гладкими выглядели предназначенные для пе-

чати итоговые документы.

    Через два года - в 1946 г.  -  незаконное  Постановление  Комитета

обороны было пост-фактум "узаконено" Верховным Советом СССР, принявшем

Закон о ликвидации Чечено-Ингушской  АССР  и  преобразовании  Крымской

АССР в Крымскую область.  При этом почти в то же самое время, с разни-

цей в десять дней,  появился Указ Президиума Верховного Совета СССР от

14 июня 1946 г., согласно которому каждый русский, проживающий за гра-

ницей вне зависимости от своей принадлежности к той или  иной  партии,

от участия в том или ином движении, получал право приобрести советское

гражданство и вернуться в Россию. Разумеется, и этот Указ был проявле-

нием  циничного  лицемерия:  многие наивно поверившие в его истинность

русские люди после возвращения на Родину оказались в тюрьмах и лагерях

и  не  только  за свою якобы амнистированную "принадлежность к той или

иной партии...  к тому или иному политическому движению"  (такие  вещи

сталинский режим,  как правило, не прощал), но просто за свое прежнее,

даже случайное или вынужденное пребывание за границей.  Однако это ре-

альное  положение  русских  репатриантов не афишировалось,  и тайна их

исчезновения в глубинах империи ГУЛАГ была далеко не всем - и за рубе-

жом, и внутри страны - известна. Демонстрировалось же (и это надо под-

черкнуть) некое "льготное", приоритетное, в чем-то даже исключительное

положение  русских  людей,  русского  народа,  за который сам "великий

вождь и кормчий" поднимал победные тосты и во славу которого -  в  на-

растающем  пропагандистском буме середины - второй половины 1940-х гг.

- произносились бесконечные,  велеречивые здравицы.  Это, естественно,

способствовало психологическому разобщению народов страны,  накоплению

глухих обид,  развращению русского (имперского) национального самосоз-

нания  призраком вседозволенности,  мифом о русской исключительности и

нарастанию раздражения со стороны народов, за которыми в лучшем случае

закреплялся унизительный статус "меньших братьев", в худшем - неполно-

ценных "народов-предателей",  "народов-преступников", народов - подда-


Продолжение.

 

Выходные данные.