ГЛАВА 6. ПОДЪЕМ И РАСШИРЕНИЕ
КРЫМСКОТАТАРСКОГО
НАЦИОНАЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ
(1964-1969).
Продолжение. К началу документа.
- 112 -
и нарочитым
замалчиванием был окружен сам факт принятия этого Указа.
Центральная
печать по этому поводу не била в литавры,
и миллионы со-
ветских
людей, включая жителей Крыма, и после
подписания Указа не по-
дозревали
о том, что в отношении крымских татар что-либо принципиально
изменилось. Да и самому крымскотатарскому народу этот
Указ был спущен
с
издевательским цинизмом: людям в
Ташкенте не позволили собраться,
выслушать
вернувшихся из Москвы представителей, уже знавших - лично от
Ю.В.Андропова
- о подготовленном Указе, не дали обсудить
новую ситуа-
цию; попытки
проведения в Ташкенте митингов
27 августа и 2 сентября
1967 г.
обернулись против крымскотатарского народа новыми репрессиями,
новой волной арестов и судебных процессов, которыми Советская власть
"поздравила"
крымских татар с этим долгожданным Указом.
И все же, несмотря на все перекосы, на всю неполноценность этого
Указа, - его появление было важным событием, вехой
в истории крымско-
татарского
национального движения, его первой большой политической по-
бедой. Активность коллективных действий
народа, переход от петиций и
прошений
к массовым демонстрациям - сделали свое дело.
Однако, делая
уступку
крымскотатарскому национальному движению, власти не довели де-
ло до
полной реабилитации и не
удовлетворили все требования народа.
Более
того, в самом Указе содержалась еще
одна попытка наступления на
историческую память
крымских татар. Неслучайно все
крымскотатарское
население
было названо не его историческим этнонимом ("крымские тата-
ры"), а несколько странным, допускающим
разночтения и двусмысленность
определением
"граждане татарской национальности". Была предпринята еще
одна попытка давления на общественное мнение
заявлением о том, будто
татары, ранее проживавшие в Крыму, "укоренились" на территории
Уз-
бекской
и других союзных республик.
Создатели Указа были, разумеется,
хорошо осведомлены о том, что
крымские татары
борются за возвращение в Крым,
за обретение отнятой
родины.
Тем не менее Указ пытался укрепить в общественном мнении мысль
об
адаптации крымских татар в местах спецпоселений. В известном отно-
шении Указ
дезориентировал
общественное мнение, утверждая,
будто
крымские
татары пользуются всеми правами советских граждан, принимают
участие
в общественно-политической жизни,
избираются депутатами Вер-
ховного
и местных Советов, работают на
ответственных постах, "для них
ведутся
радиопередачи, издается газета на родном языке, осуществляются
другие
культурные мероприятия". Вся эта благостная картина была весьма
далека
от истинного положения дел.
В действительности, вопреки заверениям Указа, продолжалась диск-
риминация
крымских татар. Так, например, в
Узбекистане прием крымских
татар в
ряды членов КПСС был резко ограничен и поставлен в зависимость
- 113 -
от их
отношения к национальному движению. Если выяснялось,
что
крымский татарин положительно отвечает на вопрос о
том, желает ли он
вернуться
в Крым, помогает ли активистам движения деньгами, сочувству-
ет ли
требованиям о восстановлении национальной государственности, то
какими
бы ни были все другие качества кандидата, ему отказывали в при-
еме в
партию (29).
Несостоятельность всех содержащихся в
Указе заверений в полноп-
равности
"граждан татарской национальности" быстро обнаружилась, когда
крымские
татары попытались, опираясь на законную
основу, начать возв-
ращение в Крым.
Буквально через три месяца после опубликования Указа
из мест
бывших спецпоселений в Крым
возвратилось около 1200 семей об-
щей численностью
до 6000 человек. Однако эта первая (после Указа) вол-
на
стихийного переселения буквально захлебнулась, столкнувшись с хоро-
шо подготовленным барьером яростного
сопротивления со стороны местных
властей.
В Крымской области были ужесточены
условия прописки, в том числе,
введены
новые правила о необходимости прописки даже в
сельской мест-
ности. Руководителям местных предприятий была
разослана тайная
инструкция
не принимать крымских татар на работу,
нотариальным конто-
рам было предписано чинить всяческие препятствия
при оформлении купли
домов
вернувшимися на родину крымскими татарами.
Без законного оформ-
ления
купчей, то есть конституирования факта приобретения дома поселе-
ние
крымскотатарской семьи в Крыму рассматривалось как незаконное, и
такая
семья могла быть выдворена за пределы области.
"3 июня, - рассказывала одна из потерпевших О.А.Смаилова, -
нас
судили за
"незаконное" оформление дома,
тогда как мы горим желанием
законно
его оформить. В ночь с 28 на 29 июня 1969 г.(...) нас разбудил
страшный
стук в дверь. На вопрос: "Кто там?" было выломано окно, и в
комнату
ворвались несколько человек. Это была милиция и дружинники под
командованием начальника милиции Белогорского района
Новикова... Все
они
были в нетрезвом состоянии. Завязав мне
руки, они вытащили меня
через окно.
Я стала кричать и звать на помощь соседей, но мне тут
заткнули
рот. Затем вытащили сонных детей. Дети
перепугались, плакали
и
кричали... Мы были отправлены в Краснодарский край, станицу Усть-Ла-
бинская. Оставили нас под открытым небом, в
незнакомом месте, без ко-
пейки
денег, без пищи, с четырьмя детьми. Мы голодали в течение
трех
суток"
(30).
Важным механизмом блокировки возвращения
крымских татар в Крым бы-
ло искусственное
создание местными властями ситуации
"проживания без
прописки", которая
рассматривалась официальным законодательством как
"нарушение
паспортного режима" и наказывалась не только насильственным
- 114 -
выселением
за пределы Крыма, но и различными
сроками тюремного заклю-
чения.
Еще одной
уловкой по сокращению въезда крымских татар на родину
стала
официально разрекламированная кампания по
"оргнабору", в ходе
которой, начиная с весны 1968 г., специальные
уполномоченные из Крыма
оформляли
договора о приеме на
работу желающих вернуться
в Крым
крымских татар.
В подготовленном активистами
документе крымскота-
тарского
движения "Всенародный протест" эта акция получила следующую
оценку: "...власти объявили, что крымские татары, желающие выехать в
Крым, будут переселяться планомерно
посредством заключения трудовых
договоров с выехавшими для этой цели в Узбекистан
представителями ад-
министрации
Крымской области. Но быстро
выявилось, что это был всего
лишь
очередной нечестный трюк властей, имеющий целью предотвратить на-
меченный
к лету 1968г. массовый самовольный
выезд крымских татар
в
Крым. За
весь 1968 г.
"оргнабором" в Крым было переселено всего 148
семей. Выдача переселенческих книжек для желающих
выехать в Крым по
"оргнабору" с первых же дней была сосредоточена в руках
КГБ, который
постарался
максимально использовать это против национального движения
народа.
Открыто говорилось, что по "оргнабору" будут переселены только
те, кто
не принимает участия в движении народа, не посещает митингов и
собраний,
не пишет и не подписывает заявлений и обращений с требовани-
ями
решить национальный вопрос крымских татар, то есть стимулировалось
равнодушие
к судьбе всего народа, к общенациональным интересам" (31).
Оргнабор не решил проблемы репатриации.
Если в 1968 г. на него все
же
откликнулись 148 семей, то в 1969 г. их было только 33, в 1970 г. -
всего
16.
Открытое противостояние властей
переселению вызвало новую форму
национального
движения - самовольное, без официального разрешения
властей
вселение в Крым. В 1968 г. из 12 тысяч крымских татар, явочным
порядком
вернувшихся в Крым, были прописаны лишь
18 семей и 13 хо-
лостяков. При этом за "нарушение паспортного
режима" были осуждены на
разные
сроки 17 человек (32).
Драматическую картину борьбы
за право жить в Крыму первой
волны
переселенцев,
пытавшихся вернуться на родину в 1967-68 гг., рисуют ма-
териалы,
собранные активистами крымскотатарского движения и включенные
в
обращение "Всенародный протест":
"... вера крымскотатарского народа в то,
что наконец покончено с
антиконституционным
режимом спецпоселения и наметились пути к
решению
его национального вопроса (...) была подвергнута
серьезным испытаниям
как
только первые переселенцы ступили на родную землю. Административ-
ные
органы всех населенных пунктов Крыма имели твердую инструкцию ни в
Продолжение. К началу документа.